Снега моей души

Весь день его не покидало ощущение счастья. Он шумно подшучивал над практиканткой, сыпал комплименты, весёлым бесом подмигивал ей, чем не раз вгонял девочку в краску. И когда он, ни с того ни с сего, обнял секретаря отдела, старенькую Нину Семёновну и чмокнул её в макушку, все удивлённо уставились на него. Он засмеялся. Ему было приятно чувствовать удивление этих милых людей, видеть их растерянные, слегка озадаченные взгляды.

А в душе шевелился маленький пушистый комочек счастья…

Рабочий автобус скрипнул тормозами и остановился прямо напротив его дома. Попрощавшись с коллегами, он выскочил из салона и, сняв шапку, медленно пошел к подъезду. Тихо падал снег. Задрав голову, он поймал несколько снежинок ртом, ощутив при этом приятные уколы холода на языке. Сделал это и улыбнулся.

«Взрослый, степенный дядя, а что-то ещё сохранилось в глубине его сердца от того пацана, который навсегда остался там, в детстве, на светлых берегах реки». Почему-то вспомнилась его первая попытка переплыть ту реку.

«А сатиновые трусы у меня были роскошные. Самые моднячие…»

И снова тёплый пушистый комочек напомнил о себе…

Пользоваться лифтом он не стал, а начал медленно подниматься пешком по лестнице к себе на четвёртый этаж. Ему навстречу и мимо него, оживленно щебеча, буквально проскакали две соседские девчонки.

– Здрасте, дядя Серёж… – и поскакали дальше

«Вот чертята, пронеслись, как ветерок, даже ответить не успел», – думал он, открывая дверь квартиры. Войдя в прихожую, он включил свет и сразу же услышал мяуканье, а затем увидел желтые глазищи своей любимицы, черной, как ночь, кошки по кличке Пуня. Она подскочила к нему и стала тереться о его ноги.

– Извини, старушка, не успел покормить тебя утром…– виновато пробормотал он.

Лёг он вчера поздно, уже под утро, и ещё долго ворочался на диване. И поэтому, в суматохе утренних сборов, совершенно забыл о кошке. Он бросил кошке кусок мяса, а себе налил черного, как дёготь, кофе. Но не выпил его. Просидел около часа, задумавшись, тихонько постукивая при этом ладонью о поверхность стола.

Впереди его ждало очень важное дело. Необычность происходящего волновала сердце. Нет, скорее не необычность, а радость. Да, именно так – радость. Подумав об этом, он даже кивнул головой. Когда он думал о предстоящем, то что-то обрывалось в его душе, и горячая волна обдавала лицо. Он гнал от себя крамольные мысли, которые возникали в его уме, но сердце снова и снова отстукивало давно позабытый им ритм, внемля которому его разум отказывался воспринимать любые доводы.

«Несерьёзно, старик! Ты ведь понимаешь, что это просто несерьёзно. Ладно, не хочешь так, давай начнём с другого конца. Это просто нелогично, иррационально, наконец! Ты что творишь?! Ты ведь даже не видел её ни разу!!! Ну, нельзя же так вот, одним махом – и в пропасть, честное слово…»

Скоро перестал слышаться шум лифта и хлопанье дверей в подъезде. Дом засыпал. За окном затихли автобусы, опустела остановка. Лишь одинокое такси, что стояло у магазина, слабо мерцало в ночной темноте своими желтыми «шашечками».

Он вошел в темную комнату. На столе матово отсвечивал черный экран монитора. Устроившись в кресле, закурил и включил компьютер. Черные, ломаные тени всплеснулись в углах комнаты и умерли, растворившись в мягком зелёном свете. Было так тихо, что ему слышался тонкий-тонкий звон в ушах и гулкие удары пульсирующего сердца.

Казалось, что весь мир затаился в ожидании.

Он положил руки на клавиатуру компьютера: «Здравствуй! Ты далеко…»

Нѐжить

Они собирались на охоту давно.

Они – это четверо старых друзей, знающих друг друга ещё с детских лет. Это сейчас они заматерели, головы их покрылись сединой, речь стала продуманной, а походка – степенной. А раньше, в студенческие годы, их жизнелюбие граничило порою с безрассудством. Дерзкие розыгрыши преподавателей, хождение по карнизам и балконам, сплав по неизвестным рекам без лоций…

Один из них, Иван, будучи большим начальником, взялся организовать для поездки на охоту транспорт. По одному его звонку в подсобном хозяйстве золотодобывающего прииска, коим он заправлял, срочно подготовили четырёх лошадей. Сами друзья начали собираться ещё с обеда, благо, что была суббота. К утру воскресенья всё было готово. Несколько обязательных слов перед дорогой, и небольшой караван медленно двинулся из посёлка к дальним распадкам.

Стояла чудесная осень. Есть такая пауза в осенних погодах, когда лето уже ушло, а небесные хляби ещё не разверзлись. Это то время, когда на ветвях рыжих лиственниц колышется паутинка августа, и солнце ещё греет кожу лица, но затылок уже холодит легкий ветерок, а воздух становится прозрачным, и далёкие дали выглядят выпуклыми, как будто лежащими под большим увеличительным стеклом, чистым и голубым.

Цепочка лошадей с наездниками свернула с дороги и втянулась в зелёные дебри глухого распадка. По мере продвижения вглубь его, тайга становилась всё гуще. Бурелом, небольшие болотца и россыпи камней на густых, глубоких мшаниках сильно затрудняли движение каравана. Но он упорно шёл вперёд.