Снега моей души

Склона горы не было – было нечто. И это нечто походило на след от удара ножа; огромного такого ножа, который был в руках пьяного или злого демона – так свирепо и страшно выглядел раскромсанный, круглый и аккуратный до этого, бок горы.

Узкий, темный от своей глубины провал, завораживал и пугал взгляд Сергея. Даже дорога, будто от этого увиденного ужаса, шарахнулась вправо и начала бежать прочь – вниз к реке.

Спуститься вниз к ручью, прямо от того места, куда вышел Сергей, не представлялось никакой возможности и он, вздохнув, вернулся к рюкзаку.

И уже поправляя лямки одетого куля, так туристы называют рюкзаки, он услышал, как далеко внизу стукнул камень.

Сергей мгновенно присел на колено, скинул свою ношу и, наклонив голову немного вперёд и вбок, прислушался. Внизу, по-прежнему монотонно, шумел ручей, сбоку и сзади, ловя толчки лёгкого ветерка, еле слышно шуршали ветки стланика…

Стук больше не повторялся.

Сергей перевёл затаённое дыхание и осторожно сменил позу – встал на четвереньки и ещё ниже наклонил голову – почти к самой земле припал. В таком положении слушать ему не мешал ветер, и звуки от колыхания стланика уходили выше.

«Камень сильно стукнул. На осыпь не похоже – четко приложился. Либо зверь, либо человек. Но зверь не ходит по руслу, да ещё по каньону! Значит… Значит там человек! – рассуждения четко выстроились и уступили место слуху. Сергей продолжал прислушиваться. – Интересно куда он идёт: вверх или вниз? И почему по руслу? Что там у него? Вот бы он шёл по дороге сейчас! Представляю встречу, блин… Эх, как неаккуратно, Викторович! Так, место моё приметное, оставляю куль здесь. Надо бы посмотреть. Посмотреть надо, однако…»

Проверив наличие запасных патронов в кармане куртки и поправив нож на поясе, он мягко и бесшумно вошёл в стену стланика. Вошёл, как растворился.

Такому движению по любым зарослям – бесшумному и незаметному, его учили многие. Вернее, он сам просил рассказать ему о приёмах движения у всех, кого он встречал на маршрутах. Его учителями были и эвены-оленеводы Охотского побережья, и охотники-староверы в Саянах, и сайроты-пастухи в Бурятии, и тувинцы-контрабандисты на границе с Монголией… И уроки были разные: от бесшумной ходьбы по горельнику до методов укрытия в непогоду или сокрытия туши убитого зверя или ещё чего похуже…

И не было для него знаний второстепенных или неактуальных – всё запоминал, как губка воду, знания впитывал. А учеником он был примерным, даже талантливым – многое привнёс в полученное от себя, почерпнул из литературы и общения с себе подобными.

Если смотреть на его движение в зарослях со стороны, то можно удивиться, видя, как смешно он шёл: уклоняясь изгибами тела от густоты веток, то замирая, цаплей подняв ногу, то начиная двигаться мелкими шажками, как фехтовальщик… Но самое странное в этом танце было то, что ни одно из описанных движений не было законченным, всё казалось каким-то незавершённым, неумелым, если хотите. И неприятным. Да, да, именно неприятным в этой своей бесшумности и какой-то неизбежности. Так, наверное, выглядит смерть, идущая к своей жертве…

Но вот и каньон.

Сергей опустился на землю и почти подполз к обрыву, оценив состояние края по противоположной стороне бездны на предмет обрушения.

«Нет, не сыпучий: базальт и глина. Ещё немного и я на краю. Так, теперь очень осторожно! Ещё осторожнее… – Сергей ящерицей подтянулся к краю обрыва и осторожно высунул голову. – Влево вверх. Чисто. Теперь вправо вниз… Опа! Вот он!»

Краем глаза, только одно мгновение было, Сергей увидел, как далеко внизу, почти у самого поворота русла, под нависшей скалой мелькнула и тут же скрылась серая тень. Это был человек!

Неизвестный уходил вниз, к прииску.

Так, уже проще. Мы теперь знаем, что есть человек, и это хорошо. Пока один человек, и это очень хорошо. Вода в ручье мутноватая, или мне кажется? Нет, определённо мутноватая! Золото моет! Или моют? Сейчас надо тут полежать пару часиков, послушать, посмотреть. Может не один он здесь, или ещё что… Или кто ещё пойдет сверху. Или этот вернётся, не ровен час… И за водичкой заодно понаблюдаем: если один моет – вода посветлеет быстро, а если в верхах кто остался и продолжает – не изменится цвет-то.

Сергей лёг поудобнее, уперев подбородок на сложенные руки, и приготовился ждать.

Что-что, а ждать он умел.