Снежинка

— Хорошо. Ну, вы знаете мою мать. И если вам случалось говорить с ней хоть сколько-нибудь продолжительное время, то вам известно и о снах. — Я пыталась угадать ее реакцию, но лицо Одри оставалось непроницаемым. — Вам, вероятно, неизвестно, что я боюсь закончить так же, как мама. Я боюсь, что на всю жизнь застряну дома и не смогу справиться с реальностью. И чувствую, что, если не поговорю об этом с кем-то как можно скорее, этот страх меня убьет, — произнесла я, глядя на свои ладони. — То есть кончать с собой я не собираюсь. У меня вообще не возникает мыслей о самоубийстве.

— Понимаю, — сказала Одри. — Мне известно о тебе еще кое-что, о чем ты не упомянула. Ты была привязана к Джеймсу Кэссиди, который недавно погиб. Я знаю, как тяжело это подействовало на твою маму. На тебя его смерть тоже наверняка сильно повлияла. Даже не представляю, как трудно вам всем пришлось. И иногда ты очень целеустремленно бегаешь по дороге. А еще у тебя, по всей видимости, очень близкие отношения с дядей.

— М-м-м, — протянула я.

— Как Билли относится к твоему визиту ко мне?

— Билли не знает, что я здесь.

— Кто дал тебе деньги на визит сюда?

— Билли думает, что к вам ходит мама, а не я.

— Значит, если ты решишь приходить ко мне на регулярной основе, придется как-то решать денежный вопрос?

— Ну, Билли уже был настолько добр, что оплатил год моего обучения в колледже... — Я не стала ей говорить, как разозлится дядя, если узнает, что я к ней обратилась, но мне почему-то казалось, что она и так это знает.

— Понятно. Что ж, если ты решишь вернуться ко мне снова, я ничего с тебя не возьму^. Во всяком случае, мне будет гораздо удобнее работать с тобой на таких условиях.

— О господи, нет, я так не могу^.

— Тебя это не устраивает.

— Нет. То есть спасибо вам огромное, но вы же оказываете мне услугу.

— А давай ты взамен будешь мыть мне туалет?

— Это и близко не покроет стоимость ваших сеансов.

— Ты недооцениваешь, насколько я ненавижу работу по дому.

Я рассмеялась:

— Предлагаете стать моим мистером Мияги?

— Точнее, его более молодой версией с волосами получше. — Она протянула мне руку. — Ну что, договорились?

— Договорились, — сказала я.

Хотя совсем рядом пылал камин, руки у нее были холодные.

Первые впечатления

Из-за погоды мы были не уверены, что Ксанта сможет приехать. Поезда и автобусы все еще не ходили. Утром ее парень забрал ее с площади Сент-Стивен на отцовском ренджровере и повез знакомить со своими родителями.

Она прислала мне сообщение, что идет к нам посмотреть на ферму.

Я не ожидала, что она появится так быстро. Мойка ломилась от посуды, и у нас кончилась туалетная бумага.

— Блин-блин-блин-блин-блин. — Я схватила несколько грязных тарелок, сунула в мойку и написала в ответ:

«Встречаемся у церкви!»

На улице было солнечно. Холод проникал прямо в грудь, обжигая легкие. В снегах все выглядело неземным. На деревню словно набросили покрывало, которое скрыло все скучное и подкрепило сказку о моем доме, которую я сочинила в колледже. Это казалось почти что жульничеством.

Я увидела, что она ждет возле кладбищенских ворот. Она заметила меня, и мы начали махать друг другу слишком рано. На ней была черная шапка из искусственного меха и бордовое пальто. Подойдя поближе, я обнаружила, что в руках у нее корзина для пикника.

Мы поступили так же, как всякие девчонки, когда давно не виделись: изумленно вытаращились друг на друга, потом обнялись и долго, во весь голос, визжали.

— Ну ты как?

— Сама-то как?

— Отлично выглядишь!

— Выглядишь шикарно!

Мы обе понимали, до чего это нелепо, но отклоняться от сценария не полагалось.

— Откуда такое пальто? — спросила я.

— Из «Оксфаме».

— Кто его пожертвовал, Анна Каренина?

Я изучала образ, который она выбрала, чтобы предстать перед семьей своего парня. Ксанта умудрилась найти парикмахерскую, открытую в снегопад. Челка была подстрижена, волосы безукоризненно уложены. Из-под шапки виднелись черные бархатные наушники. Она была прекрасна. А на мне под тренировочным костюмом и лыжной курткой из «Альди», вытащенной из сушильного шкафа, по-прежнему красовалась пижама.

— Куда ты собралась с этой корзиной? — спросила я.

— Тут всего ничего.

— Санта, она огромная!

— Ну, неспроста же меня зовут Сантой.

— Спасибо, — сказала я. — Не стоило беспокоиться.

— Я так рада, что я здесь.

— Тебе уже провели гран-тур по деревне? — спросила я.

— Нет.

— Значит, тут у нас церковь, школа и паб. — Я показала на стоящие впритык здания. — Тур окончен, чаевые приветствуются.

— Мы вечером в этот паб идем?

— Ага, это паб «Кэссиди».

— Похож на чей-то дом.

— Так и есть.

— А твой дом в той стороне?

— Ага, в двух шагах, ближе к холму с вопящими детьми. Билли разрешил малышне устроить на одном из наших полей временную лыжную горку.

— Боже, до чего потрясно!

— Как встретила Рождество? — спросила я.

— Ой, отлично, утром волонтерила в приюте для бездомных.

— Кто бы сомневался.

— Кажется, мама рассердилась, что я не побыла дома с ней. Днем ей надо было на работу, так что мне составлял компанию только Кевин из фильма «Один дома».

— А папа тоже работал?