Снежная роза

— Кейт? — Она садится, моргая в темноте. — Как я рада, что ты звонишь! Ты в порядке? Что случилось?

— Ох, Каз. — Кейт рыдает. — Хедер…

— Я знаю, дорогая. Я знаю, милая. Это ужасно. Так ужасно.

У Каз болит за нее сердце, она так переживает!

Похоже, Кейт ее не слышит.

— Каз, все дело в Хедер. Я не могу ее найти! Я потеряла ее. — Она всхлипывает. — Они хотели забрать ее у меня и забрали. Ты должна поискать ее, Каз. Скажи ей, что я хотела быть с ней, но они мне не дали.

— Но, Кейт… — Она не в силах помочь. — Я тоже не знаю, где она. Потому что теперь она нигде, и ты это знаешь.

— Может быть, она в доме, Каз. Пойди в дом.

— Но дома же нет. Он сгорел. Помнишь?

— Нет, — настаивает Кейт, — он не исчез. Ты сейчас в доме. Найди Хедер, пожалуйста!

Телефон отключается, и Каз смотрит по сторонам. Она вовсе не в своей комнате, а в спальне Кейт и Рори в их старом доме. Ей всегда она нравилась — бледно-зеленые стены, старомодная медная кровать, плотные кремовые шторы. Каз думала, что спальня сгорела дотла, однако сейчас она тут. В постели. Рори спит рядом с ней, его темная голова на подушке повернута в другую сторону.

Это не реальность. Я сплю.

Она встает с кровати. Деревянные доски пола под ногами гладкие и прочные, и она идет через комнату к двери. Коридор точно такой, как она помнит, и в нем две двери. Одна ведет в комнату Ади, вторая — в комнату Хедер. Она поворачивает ручку на двери спальни Хедер. Сначала та не поддается, потом она слышит мягкий милый голос, напевающий какую-то мелодию. Голосок наполнен восторгом. Это Хедер. Она налегает на ручку, та внезапно поддается, и дверь распахивается. Внутри комната не похожа на остальные помещения дома. Это то, что осталось после пожара: она промокшая, почерневшая, открытая небу и пахнущая гарью, сгоревшей тканью и обугленным деревом. Но девочка здесь, она стоит спиной к Каз и выглядывает в сад, ее светлые волосы поблескивают в свете луны.

— Хедер, детка! — Каз спешит к ней и становится на колени в пепельное сырое месиво, чтобы обнять ее. Она чувствует Хедер под своими руками: мягкая, теплая и невероятно реальная. Каз кричит от радости снова увидеть ее. Она тоже горевала по ней, по маленькой девочке, которую знала с младенчества, по своей крестной дочери. Даже если это не реально, она так хочет, чтобы это стало реальностью, хотя бы на короткое время!

Хедер поворачивается и обвивает шею Каз.

— Крестная Каз, — говорит она, прижимаясь своей щекой к ее щеке.

— Хедер, мы любим тебя. Мы так по тебе скучаем! Твои мама и папа скучают по тебе.

— Я тоже по вам скучаю.

— А ты не можешь вернуться к нам? Не можешь?

Она ничего не отвечает и тихонько мурлычет на ухо Каз. Потом она мягко говорит:

— Маме нужна твоя помощь. Ты должна ей помочь.

— Я хочу, но не знаю как. Что мне надо сделать?

— Ты должна ей помочь, — повторяет Хедер.

— Да… Скажи, что мне делать, милая…

Неожиданно в другой комнате телефон Каз снова начинает звонить. Она поднимается, думая о спящем Рори. Она не хочет его будить. Его нельзя беспокоить.

— Подожди здесь, — говорит она Хедер. — Я только на секунду.

Она выбегает из выгоревшей комнаты и спешит в спальню. Ее телефон лежит на прикроватном столике, дисплей светится, сигнал вызова разносится в воздухе. Рори ворочается. Его нельзя будить. Она протягивает руку за телефоном, но не может за него ухватиться…

И тут она просыпается, всплывает на поверхность реальности, зная, что оставила Хедер во сне. Она сразу расстраивается. Мы не закончили. Я по-прежнему в темноте. Мне не удалось сделать что-то важное, но я не помню, что именно.

Она в полубессознательном состоянии все еще ощущает Хедер в своих руках и вдыхает сладкий запах ее волос. У Каз перехватывает дыхание от живости сна и от понимания, что он внезапно кончился. Ее переполняет глубочайшая тоска, и она горько плачет.

После этого она не может заснуть, поэтому спускается в кухню и, как лунатик, заваривает чай. Этот яркий сон вернул ей острое чувство горя и потери, которые все они испытали той жуткой, той ужасной ночью.

Рори позвонил Каз в четыре ночи и сказал, что она им нужна. В доме пожар. Его голос дрожал.

— О боже, Рори, это ужасно. Все живы? Что пострадало?

Почему-то она вообразила себе нечто вполне поправимое: сгорело подсобное помещение или новая кухня, на потолке появились пятна от сажи, суетятся пожарные, в то время как семья в ночных одеждах стоит, дрожа, на лужайке перед домом.

Однако он зарыдал так, что по коже у нее поползли мурашки, а ноги подкосились.

— Все пропало, Каз! Дом… Всё… Ты должна к нам приехать. Мы потеряли ее, мы потеряли ее…

— Кейт? Ты потерял Кейт?

— Нет… нет… Хедер. Это Хедер. — Больше говорить он не мог.