Снежная роза

Семья Кендаллов спускается вниз, одетая согласно инструкциям Возлюбленного. Мужчины в простых черных брюках, двубортных жилетах и белых рубашках. Мистер Кендалл повязал еще галстук-бабочку, но у его сына Артура мрачный галстук из черного атласа. Строгое белое платье миссис Кендалл на талии перехвачено поясом, большой бюст и пышный зад придают ей облик эдвардианской матроны. Все трое стоят кучкой, наблюдая за происходящим с откровенной настороженностью. Арабелла вряд ли их замечает, она озабочена предстоящим вечером и непонятным отсутствием Возлюбленного.

Ангелы ходят среди собравшихся, разнося стаканы с ячменным чаем и простое сухое печенье, чтобы поддержать силы общины до праздничного ужина. Летти наблюдает, как Артур с презрительным выражением на лице берет печенье. Он выше обоих родителей, в чертах его лица мягкость и пухлость родительских лиц находят причудливое отражение; возможно, думает она, все дело в молодости, которая отметила его ямочками на щеках и голодным взглядом. Должно быть, ему около двадцати, думает она. Волосы у него длинные, зачесанные назад, они блестят от какого-то масла, и похоже, что он темный блондин. Его серые глаза смотрят на толпу женщин среднего возраста и стариков без всякого интереса, потом останавливаются на Летти, и на мгновение они встречаются взглядами. Хотя они игнорируют друг друга, им ясно, что их объединяет молодость. Однако в глазах Артура видно недовольство, которое, как она полагает, отражает его нежелание быть здесь. Он равнодушно отводит свой взгляд.

Летти смотрит на стенные часы. На них почти без четверти восемь. Что нам делать? Неужели Возлюбленный не появится? Сама мысль об этом невыносима, не потому что он не сможет провести службу, а потому что он дал обещание. Безусловно, безусловно, он не способен нарушить обещание.

– Слушайте меня! – Арабелла стоит на верху лестницы и смотрит оттуда на всех. – Слушайте все! Сейчас мы пойдем в церковь. Мы подготовимся к его приходу. Ибо он наверняка придет. Мы должны верить.

Ее пронзительный уверенный голос всех успокаивает. Арабелла величественно спускается по лестнице, толпа в вестибюле расступается, чтобы дать ей пройти, и образует позади нее процессию.

Китти спешит вперед, чтобы открыть дверь, и Арабелла с отрядом последователей выходят. Один из членов Армии Искупления, некто мистер Уилсон, взял с собой трубу и начинает играть, несколько дам прихлопывают в ладони, и вскоре уже вся движущаяся вперед процессия хлопает в такт.

Летти присоединяется к ним, настроение у нее повышается. Она посмотрела на себя в зеркало перед тем, как спуститься вниз, и осталась довольна. Темно-каштановые волосы, густые и непослушные, она стягивает сзади так, что спереди они лежат гладко, и это похоже на модную прическу. Вероятно, это тщеславие, однако она не может не прихорашиваться. Она напоминает и Арабеллу с ее резкими чертами, и Сесили с ее мягкой миловидностью.

У нее дерзкий подбородок и вздернутый нос, который она хотела бы выпрямить, однако цвет лица хороший, и она рада, что черные ресницы придают дерзость ее тускловатым зеленым кошачьим глазам. Сегодня Летти чувствует себя свежей и яркой. На ней белая суконная юбка и мягкая белая трикотажная блузка – самые красивые и праздничные вещи в ее гардеробе.

Никто не озаботился надеть пальто, однако вечерний воздух целителен. Сейчас май, и день был теплым. Арабелла идет впереди, остальные шествуют за ней по недавно проложенной дорожке мимо кустов рододендрона.

– Идем, идем! – призывает Арабелла, ее голос возбужденный и счастливый. – Впереди ждет святое место!

Все ахают, когда огибают кустарник и видят новую церковь, светящуюся изнутри. Большое окно с витражными стеклами сверкает подобно драгоценному камню. По какому-то невидимому сигналу бурно вступает орган. Труба замолкает, хлопанье в ладоши прекращается, и все внимают чудесным звукам органной музыки.

Но где же он? Где он может быть? Летти сознает, что праздничное настроение, каким бы заразительным оно ни было, будет безнадежно испорчено, если обещание Арабеллы не исполнится.

Арабелла не останавливается на пороге, она входит в новую сверкающую церковь. Все сиденья отполированы, на полу красный ковер с коротким ворсом, медные канделябры сияют. За органом сидит Мод, ее пальцы бегают по клавишам, ноги танцуют на педалях, а она вглядывается в ноты поверх очков. Последователи начинают занимать места на скамьях. Летти садится и видит на другой стороне семью Кендалл. Лица родителей пылают, на лице же Артура по-прежнему каменное выражение, хотя все же с проблеском интереса к тому, что будет дальше.