Снежные холмы

– Так, значит, ты не скучала по мне? – спрашивает он наглым тоном. Белый пар из его рта пропитан алкоголем.

– Нет! Нет! Нет! И смирись уже с этим!

– Ох! Ты, гляжу, такая самоуверенная стала! Тише-тише! Не брыкайся!

– Отпусти меня! Отпусти! – кричу я ему в лицо. Мне становится страшно не столько от того, что он крепко сжимает меня и без труда может причинить боль, сколько от своего писклявого и истеричного крика. – Я ненавижу тебя! Ненавижу!

«Успокоится… Нужно просто успокоится», – твержу я себе.

– Почему же? Думаю, ты должна сказать мне «спасибо». Ведь если бы я не оставил тебя на время, ты бы не стала такой бойкой и смелой! Знаешь, теперь ты мне нравишься больше.

Замираю и с трудом поднимаю на него глаза.

– Оставил «на время»? Ты что, с ума сошел?

Он усмехается, и от этой белоснежной улыбочки меня начинает тошнить. Кажется, снег за нами скрипит, оповещая о других гуляках.

– Убери от меня свои руки. Ты мне противен настолько, что хочется два пальца в рот засунуть. Лара относилась к тебе хорошо, а ты даже не пришел на ее похороны. Ты просто ушел, ничего не объяснив мне. А теперь вдруг решил заявиться, когда я стала налаживать свою жизнь? Ты идиот, если надеешься, что я кинусь тебе на шею.

Его глаза гневно сверкают и могу поклясться, что еще никогда в жизни я не видела Пашу таким озлобленным. Но меня ему не напугать. Его злость поверхностная и кратковременная.

– Дрянь! – бросает он мне в лицо и с силой швыряет в твердый сугроб.

Я запинаюсь о невысокий столбик с желтым фонариком и падаю лицом в холодный снег. Моя ладонь цепляется за колючие ветки невысокой ели, и я чувствую обжигающую боль на коже.

–…Эй! Эй! Полегче! – кричит он за моей спиной. – Ты кто такой?!

Вытираю холодными ладонями мокрое от снега лицо. Быстро и неряшливо поднимаюсь на колени и стягиваю глубокий капюшон, из-за которого я не вижу ничего кроме своих ног. Мои руки мерзнут. Ночью мороз намного крепче.

С изумлением гляжу, как над Пашей возвышается высокий и крепкий человек и, кажется, он держит моего обидчика за воротник серого пуховика. Я не вижу лицо. Капюшон расстегнутой дутой куртки скрывает его. Но я знаю, кто это.

Уверена, что знаю.

– Пошел отсюда.

Знакомый тяжелый голос странным образом успокаивает меня. Никогда не могла подумать, что заслышав его, буду чувствовать себя в безопасности.

– Ты, кажется, попутал берега! – дерзит Паша. – Разворачивайся и иди, куда шел!

– Я шел за тобой.

Не понимаю себя. Должно быть алкоголь в крови играет со мной и плавит мои мысли, ведь голос человека, который каждый раз пугает меня до дрожи в коленях, сейчас кажется мне… Приятным.

– Если ты сейчас же не скроешься с моих глаз, я сломаю тебе челюсть, и ты будешь питаться через трубочку, – говорит мужчина ровным и спокойным тоном.

Стоит только представить, что он действительно способен сделать это, мне становится дурно. В его голосе чувствуется непоколебимая уверенность, поэтому полагать, что он не исполнит задуманного – весьма глупо. И я рада, что Паша воспринимает его слова всерьез. Он бросает на меня озлобленный взгляд, потом шепчет что-то Кириллу. Думаю это было что-то вроде «еще поквитаемся». Ну, да, конечно. Паша по сравнению с ним карлик с озлобленной физиономией, который поспешно убегает от неприятностей вдоль по узкой тропинке. Я знаю, что он испугался, и рада, что он не стал делать вид, будто ему все по плечу.

Внезапно вокруг становится очень тихо. Зловеще тихо. Мужчина медленно поворачивается ко мне, и хотя я не вижу его глаза, чувствую, как внутри меня все снова начинает переворачиваться. Ведь он смотрит на меня так же озлобленно, как и всегда. Чувствую это.

– Где твоя шапка?

То ли холод сковал мои мышцы лица, то ли слишком ошеломлена его внезапным вопросом, но я не в силах дать ответ. Он как будто шипит. Как будто не хочет задавать этот вопрос и говорить со мной, но невесть что заставляет его это делать.

Опускаю глаза и вижу, что моя шапка висит на одной из колючих еловых веток. Должно быть, повисла там, когда я летела в сугроб лицом.

– Вставай и застегнись, – приказывает мой начальник ровным тоном.

Он делает большой шаг ко мне, хватает шапку с ветки и протягивает. Я по-прежнему стою в снегу на коленях и изумленно смотрю на возвышающегося мужчину, чье лицо едва-едва можно разглядеть под темным и глубоким капюшоном. Тусклый свет фонарей на земле отсвечивается в его глазах. Темных и слишком холодных.

– Вставай, – повторяет он и на сей раз чуть громче.

Осторожно поднимаюсь и только сейчас замечаю, как сильно замерзли мои колени. Послушно застегиваю молнию пуховика и, если бы не трясущиеся от холода пальцы, я бы сделала это намного быстрее.

– Надень шапку, – вновь командует он, сунув мне ее. Через несколько секунд добавляет: – И варежки.

Натягиваю шапку онемевшими от холода руками, не в силах объяснить себе, что сейчас происходит. С трудом вытягиваю первую варежку из кармана пуховика, но она падает в снег. Пальцам больно, такое чувство, что ломаются кости.