Снежные холмы

По телу разносится дрожь, и меня передергивает. Я стремительно замерзаю. С каждой секундой холод все сильнее проникает под мою одежду, и если бы мне удалось хоть немного пошевелиться, то возможно я разогрела бы остывшую кровь.

– Тебе что, не выдали теплую одежду? – спрашивает мужчина резким тоном и поднимает мою варежку. Он быстро раскрывает ее передо мной и ждет, когда я засуну в нее свою окоченевшую руку.

– Выд-д-дали, – стучу я зубами, с болью просовывая руку в варежку.

Он грубо залазит в мой левый карман и вытягивает вторую, проделывая все тоже самое.

– Тогда какого черта ты нарядилась в эту ветровку в тридцати шестиградусный мороз?!

Чувствую себя пятилетней девочкой, которую отчитывают за провинность. Я не знаю, как сейчас должна обращаться к нему, на «вы», или неформальная обстановка дает мне право говорить с ним на «ты»? Или у меня вообще нет такого права, ведь он мой начальник?

– Это пух-х-ховик, – шепчу я, и стук моих зубов звучит слишком громко в лесной тишине.

– Как же! – рявкает он недовольно. – Одно название.

– Форма б-б-большая на м-меня, – добавляю я, стараясь не шевелить пальцами. Надеюсь, что варежки согреют руки, и мне не придется растирать их друг о друга, ведь любое движение приносит ужасную боль.

Мужчина резко натягивает мне на голову капюшон, а шарф, что я небрежно накрутила при выходе из бара, он несколько раз закручивает на моей шее и плотно завязывает.

Из-за мороза немеют не только мои конечности, но и мысли. Я не могу думать, а если и пытаюсь понять, почему же он так туго завязал шарф и продолжает крепко держаться за его концы, то ничего путевого в голову не приходит. Даже, если бы он намеревается придушить меня этим прямо здесь и сейчас – мне все равно. Я окоченела и мне лень шевелиться.

Вижу его глаза, в которых блестят огни уличных фонарей, вижу квадратный подбородок с ухоженной, но побелевшей от мороза щетиной, и замечаю, как медленно приоткрываются его губы и клубы белого пара растворяются в воздухе.

– В-вы с-собир-рает-тесь уб-бить м-меня?

– Еще не решил.

– Т-тогда в-вам н-нужно п-потор-ропит-ться, п-по-т-то-м-мучто м-мо-р-роз уб-бьет м-меня п-п-перв-вым.

Кажется, он усмехается.

ГЛАВА 9

Мне вообще не следовало высовывать свой нос на улицу в такой кошмарный холод. Бог мой, как здесь только люди выживают? Да еще и умудряются при этом развлекаться! Какое ж здесь веселье, когда кожа на лице как будто коркой покрывается, на ресницах плотный слой инея, а в носу ледяные комочки, что дышать невозможно!

А чем я думала, когда надевала кашемировый свитер поверх одного лишь бюстгальтера? Да на кой мне вообще сдалась эта бессмысленная вещица?! А колготки! Господи, а ведь я и впрямь надеялась, что несчастные лоскутки ткани с плотностью в восемьдесят Den способны сохранить мои ноги в тепле! Да чтобы не мерзнуть в этой Лапландии, нужно надевать шерстяные гамаши и панталоны с начесом.

Боже, бедные пальцы на моих ногах… Как же больно идти. Но если я остановлюсь, то человек за моей спиной, будет шипеть, словно гадкая змеюка.

– К-куд-да м-мы ид-дем? К-каж-жется, мне н-нуж-жно в друг-гую стор-рону.

– В бар. Выпьешь чай и согреешься, – рявкает он сзади.

Если наступит ледниковый период, я его точно не переживу. Буду одной из первых, кто превратится в сосульку.

– Д-дум-мала, что в-вы в-вед-дете м-меня «д-до-м-мой». Ка-а-ак ж-ж-е х-х-хол-л-лодно. – Останавливаюсь, но мужчина хватает меня за локоть и толкает вперед. – Н-нет, я н-не х-хочу т-туда! М-мне н-нуж-жно «дом-мой».

– Боишься встретиться со своим дружком?

– Н-не в-ваш-ше д-дело, – отвечаю я и вновь останавливаюсь.

Этот грубиян тут же пихает меня, и я запинаюсь.

– В-вам н-не стыд-дно? – злюсь я, но голос дрожит от холода, а зубы громко стучат. Вряд ли в моем тоне можно услышать недовольство. А ведь я, черт возьми, разозлилась сейчас.

– Мне? Нет.

Пытаюсь остановиться, но он словно бульдозер на автомате, непоколебимо движется только вперед.

– В-вы не м-мож-жет-те так с-со м-ной об-бращатьс-ся! Я н-ник-куд-да с в-вам-ми не п-пойд-ду! С-слыш-шите?

Снова торможу и на этот раз у меня получается заставить гору позади меня остановится. Мужчина резко хватает меня за плечи и разворачивает к себе, прям как несколько часов назад, когда я впервые решила прокатиться на опасной плюшке.

– Здесь нет никакого дома, и уж тем более – твоего! А если ты хочешь переться в свою гостиницу в этих шмотках, которыми можно только подтереться – вперед! Упади в сугроб, замерзни там и валяйся в снегу до утра, пока какой-нибудь идиот, вроде твоего дружка, не найдет твой замерзший труп!

Ничего себе, разошелся. Не будь мне так холодно, я бы наверное описалась от страха.

– В прошлый раз тебе невероятно повезло. Но сейчас, вряд ли кто-то примчится спасать твою шкуру!

Ох, ну конечно же! В курсе, как я едва не замерзла в сугробе по собственной глупости. И осознание того, что мое «везение» искренне расстраивает его – меня постепенно приводит в ужас.

– П-п-почем-м-му вы т-так с-со мной? Н-н-неуж-ж-жели я ис-с-споган-н-нила ваш-шу ж-жизнь? Э-т-то всего л-лишь б-б-бойлер.