Снежные холмы

Стараюсь продемонстрировать суровое упрямство, но меня трясет от холода так, как будто я еду по огромным кочкам в кузове разваливающегося грузовика.

– Иди вперед, – говорит он, грубо пихнув меня в плечо.

– Хв-ватит! – кричу я. От звука моего сорвавшегося голоса его глаза заметно темнеют, и он тут же хватает меня за локоть и тащит перед собой. – Хв-ватит! Хв-ватит, – плачу я.

Спотыкаясь, с трудом иду по хрустящему снегу, а слезы, точно плавящиеся нити, обжигают лицо.

Когда он сильнее сжимает мою руку, становится так страшно, что невесть откуда находятся силы для борьбы. Начинаю брыкаться, вырываться, но его рука намертво вцепилась в мою. Глухо кричу, в надежде, что кто-нибудь услышит и прибежит на помощь. Но здесь безлюдно, ни единой живой души.

Плевать кто он, плевать, что если я врежу ему, то могу лишиться работы. Этот придурок совсем с ума сошел! Резко разворачиваюсь и со всей силы ударяю его по лицу свободной рукой. Неприятная боль проносится в теле. Чувствую себя ледяной статуей, разлетевшейся на миллион осколков. Мой кулак попадает в квадратную челюсть, и судя по его лишь удивленному выражению лица, больно я сделала только себе. Успеваю воспользоваться моментом, пока он ошарашенно глядит на меня, и вырываюсь. Пытается ухватиться за мой шарф, что-то невнятно кричит мне, но я пячусь назад, как какая-нибудь героиня ужастика, встретившаяся лицом к лицу с маньяком.

Вновь спотыкаюсь о чертов фонарь и лечу назад. Он все же успевает схватиться за шарф, но это не спасает меня от падения. Второй раз за последние двадцать минут падаю в снег, но на сей раз пятой точкой, а она по ощущениям словно в камень превратилась от холода.

С трудом поднимаюсь на ноги. Я запыхалась, мне тяжело дышать. Хочу набрать полные легкие воздуха, но мороз слишком колючий, поэтому дышу ртом и прерывисто. Не чувствую пальцев ног, пытаюсь поджать их, но такое чувство, что вместо них у меня огромные твердые картофелины. Это плохой знак. Если в ближайшие несколько минут я не попаду в тепло – запросто отморожу конечности. Эта быстрая и нелепая борьба немного согревает меня. По крайней мере, теперь у меня находятся силы на то, чтобы идти туда, куда я хочу, без «посторонней помощи» в виде толчков.

– Пошли в бар, – говорит он принудительным тоном. – Это ближайшее место, где можно согреться.

Да пошел он!

– Стой же ты! – кричит мне в спину и, обогнав, останавливается прямо перед моим носом. – Ты даже не знаешь, куда идти!

– А чего ты-то так паришься?! На сей раз меня никто не пойдет спасать, – яростно цитирую я его, – забыл? Ты ведь этого хочешь? Чтобы я сдохла? Делаешь все для того, чтобы мне б-было больно, чтобы я чувствовала свою ник-к-кчемность, верно? Увер-р-рена тебя это забавляет! Приносит удовольс-с-ствие? Нашел себе новую игр-рушку, которой можно оторвать р-р-руки и ноги? Что ж, игра закончена! Ты выиг-г-грал! А т-теперь – пр-р-рочь с дороги!

Если бы мне не было так холодно, приступ не заставил бы себя долго ждать. Нужно просто успокоиться.

«Успокойся».

– Ты пойдешь со мной.

Он пытается схватить мою руку, но я резко отскакиваю назад.

– Иди к черту! Слыш-ш-шишь? К чер-рту!

Вяло иду вдоль по тропинке, туда, где виднеется деревянный указатель между соснами. Сил совсем нет.

– Ты пойдешь со мной, – недовольно рявкает он и хватает меня за плечо.

– Господи, да отстань же ты от м-меня!

Внезапно, мои ноги отрываются от земли. Он с легкостью забрасывает меня на свое плечо и разворачивается в противоположную сторону. Я кричу, брыкаюсь и бью его по спине, пока он уверенно идет по хрустящему снегу. Игнорирует мое буйное поведение, словно тащит на себе мешок с картошкой.

Спустя несколько минут я устаю извиваться и орать, понимая, что все мои попытки убежать безнадежны. Что ж, как только мы вернемся к бару, я разыщу Веронику, и заставлю ее вернуться обратно в гостиницу. Не думаю, что этот сумасшедший будет устраивать сцены на людях.

Прислушиваюсь к его твердым шагам и хрусту снега. На нем зимняя спортивная обувь и черные теплые штаны. Я видела подобные в магазине спортивной одежды, когда покупала себе вещи для этой работы.

С ума сойти. Невесть что творится со мной, а я думаю о магазине и зимней экипировке.

Несмотря на трескучий мороз, чувствую приятный мужской парфюм и этот запах мне нравится. Какой-то он успокаивающий… Боже, должно быть мой мозг покрывается ледяной коркой. Я ведь ненавижу этого человека, но мне нравится вдыхать его запах – сильный, дерзкий и решительный. Этот аромат даже ледышки в носу растопил…

* * *

Благоухание чая с мятой проникает сквозь приоткрытую дверь небольшой, но уютной комнаты для персонала «Черного ястреба». В центре стоит деревянный стол с пошарпанными ножками, на котором полно пустых картонных коробок, у стены – мягкий коричневый диван, а напротив – плоский телевизор. Я сижу на стуле, рядом с батареей и грею замерзшие ноги. Пальцы холодные и болезненно покалывают.

Дверь распахивается и в комнату заходит молодая девушка с деревянным подносом в руках. Ее лицо мне знакомо, кажется, она живет недалеко от нашей с Вероникой номера.