Снежный шар

Удаляя канал Ко Хэри, руководство корпорации стремилось сделать так, чтобы все как можно скорее вернулось на свои места. Запись эфира, где мы разоблачили преступный проект, повторно показали на следующий день в новостях, но после уже нигде не транслировали.

В тот день в студии рядом с нами присутствовали десятки актеров, включая Ким Чено и Тира Шваркеля. Но в их сериалы эти кадры не попали, поскольку закон запрещает показывать в сериалах изображения людей, не являющихся актерами.

Восемнадцатый сезон сериала о жизни Ко Мэрён окончился гораздо раньше планируемого срока, а режиссера для съемки следующего сезона так и не назначили. А если бы он все же увидел свет, то, скорее всего, был бы посвящен судебному процессу над главной героиней, которая предстала перед судом вместе с Ча Соль и Ча Квибаном.

Мы с Сомён и Синэ дожидаемся решения суда. На это время нас поселили в домике для гостей семьи Ли Бон, имеющем выход в тот же сад, что и их великолепный особняк. В телевизионных новостях и газетах сообщали, что, возможно, суд примет решение конфисковать собственность Ча Соль и Ча Квибана и присудить нам компенсацию.

Фрэн Краун, немного оправившийся от болезни, на время вновь занял внезапно освободившееся место ведущего прогноза погоды.

– Итак, максимальная температура на завтра – двадцать восемь градусов тепла, – с сияющей улыбкой произносит Фрэн с экрана телевизора. Благодаря ботоксу и толстому слою грима выглядит он вполне здоровым. – Двадцать один градус – такой будет самая низкая отметка, до которой завтра опустится столбик термометра.

– Вот это да! Целый двадцать один градус!

Во внешнем мире прогноз погоды никогда не вызывал у Сомён столько восторга. Но стоило ей самой ощутить, каково это, когда на градуснике плюсовая температура, любые слова ведущего вызывали в ее душе целую бурю эмоций: «Вот это да! Минимальная температура – целых семнадцать градусов!.. Неужели сегодня будет аж девятнадцать градусов?… Двадцать градусов – подумать только!»

Недалеко от нее за столом сидит Синэ, обложившись стопками писем и окрыток, и уже который час читает послания для нас. Мы каждый день получаем горы писем не только от актеров, но и от обычных людей, несмотря даже на то, что марки во внешнем мире стоят очень дорого.

Синэ, которая всегда интересовалась денежными вопросами, подсчитала общую стоимость марок на конвертах за сегодня.

– Как много внимания! В какие заоблачные суммы оно обходится! Сможем ли мы когда-нибудь всем ответить?

Сейчас мы сидим без гроша в кармане, и только благодаря гостеприимству семьи Ли Бон у нас есть где жить и чем питаться. Даже письмом домой я обязана тем, что члены семьи Ли Бон любезно взяли на себя мои расходы на конверт и марку. Мы не можем добровольно покинуть Сноубол до тех пор, пока суд не примет решение, что с нами делать. Являясь потерпевшими в деле о двойниках Хэри, мы одновременно считаемся нарушителями, незаконно проникнувшими в Сноубол. В этом противоречивом деле корпорация «Ли Бон» выступает как наш покровитель. Неудивительно, ведь они управляют системой функционирования Сноубола и, должно быть, таким образом пытаются компенсировать свою оплошность, что вовремя не заметили злоупотреблений со стороны режиссеров.

Взяв себе стопку открыток, Синэ по очереди читает их содержание и одну за другой откладывает в сторону.

– Чем дальше, тем больше людей о нас узнают.

О ходе нашего процесса стали время от времени рассказывать в новостях. Суд удовлетворил запрос, с которым к нему несколько раз обращались представители корпорации «Ли Бон», и в конце концов нам было разрешено присутствовать в зале во время слушания дела о двойниках Ко Хэри. После каждого заседания на первых страницах газет теперь появляются наши фотографии.

Сидя в зале суда, я обычно украдкой переглядываюсь с Юджин, которая не пропускает ни одного заседания. Дядя Хэри Ко Уйо тоже несколько раз заходил понаблюдать за ходом процесса, но, устав от назойливых журналистов, забрасывавших его вопросами, он в конце концов перестал там появляться.

– Тут в основном спрашивают, хорошо ли мы питаемся, не расстроены ли, сохранили ли присутствие духа.

Пока Синэ пересказывает краткое содержание открыток, Сомён, сидящая рядом, указывает пальцем на еще одно письмо:

– А вот тут интересуются, хорошо ли мы ладим между собой.

Невольно рассмеявшись, я смотрю на верхний этаж.

– Опять она ничего не ела.

За месяц, что Пэ Сэрин была вынуждена провести в нашей компании, она отказывалась садиться с нами за стол, а все попытки с ней заговорить просто игнорировала. Только в дни судебных заседаний ей было некуда деваться и приходилось ездить с нами в одной машине.

Особенно враждебно она относилась ко мне и Ча Хян: я часто ловила на себе ее испепеляющий взгляд. С тех пор как Ча Хян неофициально попросили о помощи полицейские и она стала частенько отлучаться из дома, мне приходилось держать оборону в одиночестве, подвергаясь атаке этих глаз, похожих на два горячих лазера.

Собрав разбросанные по столу письма и открытки, Синэ произносит с явным разочарованием: