Снимая маску

Мы с Тревором обменивались замечаниями, когда в театре появилась Джуди. Наш новый менеджер Ник Аллотт (вскоре ставший правой рукой Кэмерона) проводил ее в зал. Это был его первый день на работе, и он до сих пор рассказывает, что думал о нем как о последнем. Он помогал Джуди подняться на сцену, когда она, будучи на глазах у всех, внезапно плохо себя почувствовала. Я никогда не видел, чтобы Тревор действовал так решительно. Джуди была потрясена, когда он заявил, что она больше не может участвовать в шоу, так как риски невероятно велики. Мы с Кэмероном не могли сделать ничего лучше, как согласиться с ним. Мы понимали, что шансы на достойную премьеру, не говоря уже о предпоказах, таяли на глазах.

Помню, как мертвенно-бледные мы с Кэмероном ехали ко мне домой. Печальная правда заключалась в том, что нам не доставало и половины инвестиций, а теперь мы лишились ведущей актрисы. Подъехав к углу Гайд-парка, Кэмерон взял меня за руку и сказал: «Эндрю, ты не должен брать все это на себя». Меня поразили его слова. Но дома до меня дошло, что, если бы «Кошки» провалились, у нас попросту не оказалось бы средств, чтобы как-то выкрутиться из ситуации.

Честно говоря, я не помню, кто из нас первым подумал об Элейн Пейдж. Думаю, мы сделали это одновременно, но по раздельности. Я где-то прочитал, что она не занята ни в одной постановке. Так что в четверг утром Кэмерон позвонил ей с вопросом, не может ли она помочь нам хотя бы на короткий период времени, который, вероятно, продержится шоу. Версия Элейн состоит в том, что она услышала «Memory» в исполнении Гэри Мура на Radio 2 и сразу подумала, что эта музыка предназначена для нее. И как только раздался звонок Кэмерона, к ней на окно прыгнула кошка. Неважно, тем вечером я уже сидел с Элейн в баре на Ковент-Гарден и рассказывал ей историю рождения мелодии, как Тревор нашел стихотворение Элиота, которое могло стать основой песни, что я показал его черновики Тиму, а он написал прекрасные слова. Я вкратце рассказал ей, чего мы ждем от шоу и историю его создания. Элейн ответила, что, если речь о той композиции, что она слышала по радио, то она в деле. Сингл доказал, что достоин золотой пластинки. Чего я не знал, так это того, что у Элейн вновь разгорелся страстный роман с Тимом.

НАСТУПИЛА ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА, Лондон опустел и помрачнел. Генеральный прогон был назначен на ранний вечер. Днем Джилли пришла в ужас от костюмов для кошачьего бала. Джон Непер создал необычные одеяния, которые кошки могли бы сделать сами для торжественного случая. У девочек были сложные костюмы, подражавшие оберткам от огромных рождественских хлопушек. Всевозможные обрывки, обертки, остатки, увеличенные в масштабе, стали нарядами для наших несчастных актеров. Но, признаться, они все производили неизгладимое впечатление. Их производство стоило сорок пять тысяч фунтов (двести девять тысяч фунтов сейчас), 10 процентов от нашего бюджета, и Джон считал их своим лучшим творением. К сожалению, эти костюмы совершенно не предназначались для танцев. Джилли заявила, что уволится и заберет с собой всех танцоров, если им придется танцевать в таком виде. Кэмерон согласился с ней и сказал, что костюмы нужно заменить. Джон пришел в бешенство. Он схватил целый ворох одежды и выкинул в сточную канаву за театром. Больше эти костюмы никто не видел.

Генеральный прогон проходил в кромешной тьме. Дэвид Херси очень слабо освещал сцену, за что Кэмерон прозвал его Князем Тьмы. Эйбу Джейкобу не хватило времени для настройки звуки, и сидящие в зале слышали отчетливо одно слово из трех. Мы пропустили все сцены с Гризабеллой, но к десяти вечера были только на первой трети первого акта. Перейдя к «The Pekes and the Pollicles», мы поняли, что это конец. Беспорядочная сцена, в которой наши кошки надевают на ноги коробки, чтобы изобразить собак, напомнила нам с Кэмероном о любительском театре в худшем его проявлении. Мы собирались стать посмешищем всего Лондона. В итоге мы решили, что «Кошек» нельзя показывать.