Сноха

Как раненый зверь по клетке, я мечусь по кабинету и готов порвать всех и каждого, кто сунется к Ольге.

«Мать вашу», — рычу я, набирая номер своего осведомителя, живущего по соседству с Ольгой.

— Это что за образина? — спрашиваю, не церемонясь.

— Какой-то старый друг, — отвечает мне ставший знакомым надтреснутый голос. — Отогнать? — осведомляется насмешливо. — Я могу!

— Нет, спасибо, — бурчу недовольно. — Проследите, пожалуйста, сколько он пробудет у нее в доме и когда уедет.

— Для романтического перепиха много времени не требуется, — ехидно замечает моя злобная фея. И услышав мой негодующий рык, добавляет спокойно. — В доме ребенок, поэтому любой «романтизьм» исключен. А ночевать этот мужик не остается. Но приезжает часто. Они все вместе гуляют по пляжу, потом обедают. Дома или ходят в кафе.

— Откуда вы знаете про обеды дома? — настороженно уточняю я.

— В окно видела, — фыркает моя Малефисента. — К сожалению, познакомиться с объектом не получается. Ваша девушка не идет на контакт.

«Какая, нафиг, девушка? — вздыхаю я, закончив разговор. — Жена. Только жена».

«Хватит причитать как баба, — обрываю собственные стенания. — Займись чем-нибудь! А то помрешь от тоски!»

Решительно закрываю ноутбук и снова беру в руки дело Арно. Пролистываю лениво взад-вперед. Какие-то фотографии. Я с Васькой и его пассией. Я выхожу из клиники. Я в ресторане…Что тогда отмечали? Кажется, день медика. Удивительно, но я ни разу не заметил слежки. Понятия не имел, что меня «ведут» и фотографируют. Пролистываю дальше и натыкаюсь на журнал. Обычный такой, глянцевый. И знакомое название красным шрифтом выведено. Я точно знаю, что именно в этом номере напечатана моя статья. Вернее, перепечатан доклад, с которым я выступал на конференции во Франкфурте-на-Майне. Я еще тогда заказал в Американском сообществе пластических хирургов несколько экземпляров. Подарил Илье Алексину, Елене Прекрасной, Ваське Егорцеву, и один оставил себе. Подорвавшись с дивана, несусь к книжному шкафу. Там в нижнем отделении хранится вся периодика, где публиковались мои статьи. Перерываю все стопки и, наконец, нахожу точно такой же. Открываю свой экземпляр. Нахожу статью и еще раз бегло прочитываю ее.

«Эх, как же я так складно все описал, — хвалю себя и даже от избытка чувств провожу рукой по затылку. А затем, вернувшись к дивану, беру в руки экземпляр, добытый бойцами Пирогова. — Чей ты? — спрашиваю устало. Хотя ответ и так очевиден. Ни Алексин, ни Ленка не имеют даже косвенного отношения к безумному Арно и его папаше. А вот Вася… Без всяких сомнений я открываю второй экземпляр и снова натыкаюсь на собственную статью. Но на этот раз внимательно смотрю на поля. И если в моем личном журнале они девственно чистые, то во втором видны следы карандаша, будто кто-то впопыхах стирал собственные заметки.

— Здравствуй, Вася, я снеслася, — бурчу, скривившись. — Хорошо ты меня подставил, бро! А мне даже в голову не пришло, что ты умудрился на меня всех собак повесить. Один шанс из тысячи, что я узнаю. И выпал именно он.

Я устало закрываю глаза, силясь не заорать от отчаяния. Отец и Васька предали. Ольга ушла. Какой еще кирпич свалится на мою несчастную голову? Так и хочется крикнуть «Горшочек, не вари!». Но, видимо, всему свое время, и скелеты из шкафа продолжают вываливаться с грохотом.

От тяжких думок меня отвлекает звонок айфона.

Елена Прекрасная собственной персоной. Не иначе что-то случилось. Ленка редко звонит первая, а в выходной день тем более.

— Вадик, — шепчет она в трубку. — У меня неприятности. Можешь приехать?

— Конечно, Ленок, — соглашаюсь я. — Домой или в офис?

— На дачу, ладно? Сейчас пришлю адрес.

— Хорошо, Лен, — успокаиваю железную леди и, зайдя в комнату к старшему сыну, замечаю отрывисто.

— Мне нужно к Елене, Гена.

— Конечно, пап, — кивает Кир-Ген. — Сейчас переоденусь.

— Мне тоже побриться нужно, — киваю я и добавляю сердито. — Пятиминутная готовность.

— Яволь, — козыряет сынок.

С того момента, как тест показал девяносто девять и девять десятых процента, я после некоторых раздумий вернул обратно на работу Геннадия Селищева и восстановил его в должности личного телохранителя. И даже расширил полномочия. Непосвященным казалось, что самодур-хозяин выгнал верного человека, а потом одумался и пригрел на своей широкой груди. Но когда бы меня интересовали чужие домыслы?

Мне спокойно. Парень мутный и может в любой момент вляпаться в новое дерьмо. А так накормлен и под присмотром. Каждый из нас понимает, что это ненадолго. Но пока так удобнее. Знаю прекрасно, как Ольга относится к Кириллу. Понимаю, как боится из-за Роберта. Но за месяц нам удастся загасить то старое уголовное дело, и Кирилл сможет вернуться в свою прежнюю квартиру. Сдает ее Галка, или она стоит пустая, я не знаю.

«Мое дело — избавиться от дела», — думаю я и морщусь от дубового каламбурчика.

— Кстати, пап, — говорит, выруливая на проспект Кирилл. — Я, наверное, в ближайшее время съеду от тебя. Не возражаешь?

— Что так? — спрашиваю равнодушно.

— Я, может, женюсь скоро, — усмехается Кирилл. — Пока ведем переговоры.