Сновидения (СИ)

— Мэй, — коротко позвала она меня, и я вмиг пришла в чувства, всё пламя, полыхающее во мне, разом потухло, словно меня кинули в ледяную реку. — Послушай меня, Мэй. — Она попыталась перехватить мои ладони, но я брезгливо одёрнула их. — Теперь в тебе живёт частица Аяме, — спешно заговорила она. — Ты, несущая в себе осквернённую кровь, стала продолжением моей сестры. — В моих глазах мелькнули молнии, а щёки загорелись красным полымем. Я неожиданно оживилась и пришла в прежние чувства. — Теперь ты связана кровью и с потомком, которого оставило после себя моё дитя. Рано или поздно вы столкнётесь друг с другом и переплетёте свои судьбы.

«Так вот, что имела в виду тогда дьяволица, когда сказала, что я стала её частью. Она сделала из меня свою преемницу…» — горько подумала я и едва не взвыла.

— Разве это проблема? — не выдержала я.

— Когда тьма сталкивается со светом, никто не знает, что будет дальше — хаос или возрождение. — Захотелось вскочить на ноги и убежать прочь, но я разом обессилела от тяжёлых слов Фудзико. — Грядут перемены, Мэй. — Она положила руки на мои плечи и чуть сжала их.

— И что мне тогда делать? — с отчаянием зашептала я.

— Заверши начатое. Обрати силу, которая вспыхнет между вами, в светлую мудрость, и очисти этот мир от злого, — дала неоднозначный ответ женщина и нежно улыбнулась.

— Не понимаю, ничего не понимаю, — говорила я, ощутив себя беспомощной. — Как я пойму, что этот ребёнок именно тот самый?

Фудзико ласково погладила меня по щеке и лёгким движением руки приподняла голову.

— Тебе хватит одного взгляда, чтобы осознать, что это то самое дитя, моя дорогая Мэй, — заговорила она с добротой. Я едва сдержала себя от волны горьких слёз. — В тебе взращено необъятное тепло, которое способно растопить самое холодное сердце. Используй свою силу во благо.

— Я не справлюсь, это слишком сложно… Я не хочу. Почему именно я…

— Справишься. — Она какое-то время смотрела, а после позволила себе обнять меня. — Судьба жестока к своим детям, Мэй, и даже божества иногда бессильны перед ней. — Она с дрожью погладила меня по волосам, и я крепко зажмурилась, словно от боли. — Дождись этого ребёнка, — добавила она полушёпотом. Все жрицы обступили нас кругом и почтительно опустились на колени, склонив к земле головы.

Нас окутал покрывалом неяркий белый свет, и тёплый ветерок защекотал мои ноги. Природа приняла благосклонный вид: небо прояснилось, луна вновь озарила всю округу своим нежным ликом, всё неподвижно смолкло в сонной тишине, закравшись в душу сладким умиротворением. Все тревоги разом отпустили сердце. Мне, сидевшей в объятиях Фудзико, неожиданно стало легко и спокойно. Словно все испытания, свалившиеся на плечи, были преодолимы. Я хотела горячо возненавидеть Фудзико и вылить на неё всю свою горечь, но злоба мистически иссякла во мне. С губ богини неоднократно срывались в полушёпоте добрые слова, сопровождаемые материнскими поглаживаниями. Всё медленно меркло в заботливой пелене, окутывающей меня тёплым одеялом. Я понимала, что просыпалась и возвращалась туда, где ждали меня родные люди.

Часть 20 «Новая хозяйка грeз»

— Пустите меня к дочери! — взревел Шинджуро, глаза его налились яростью, и он продолжил ломиться в помещение.

— Она не ваша дочь! — громко возразила Шинобу и грозно заслонила собой дверь, ведущую в больничную палату.

Мэй Кавасаки не приходила в себя десять дней. И ровно десять дней прошло с момента, как исчезла угроза, нависшая над поместьем бабочек грозовой тучей — кровожадный демон, орудующий кровавыми иллюзиями. Это невыносимое время, о котором с содроганием будет вспоминать каждый. Для Шинобу эти дни стали одними из самых страшных в жизни. Думала она о них с холодом на сердце. Всё было похоже на долгий, мучительный сон или болезнь. Ужасный недуг, которым заболели все обитатели дома, да настолько серьёзно, что не могли самостоятельно оправиться и прийти в чувства. Как выяснилось позднее, чары чёрной чумой проникли в беспокойные умы и тех, кто был за тысячу вёрст от поместья.