Сны Эйлиса (СИ)

Уж вечер вступил в свои права. Раджед пару раз стремился позвать ее отобедать, однако Софья ограничилась только гроздьями винограда и чудесными алыми яблоками. Теперь-то она не опасалась, что их сладкий сок погрузит ее в пьяный дурман. О нет, разум работал на пределе. Голос жемчуга подстегивал его еще больше, словно в мире Земли мистический транслятор улавливал голоса тех, кому никак не удалось бы помочь. Здесь же артефакт принимал потаенные импульсы своей среды. Внимание людским скорбям нашло цель и смысл. И все же… Земля… Кто же спас бы Землю? Видно, у каждого свой долг написан на роду.

«Если бы спасти и Землю… если бы! — вздыхала Софья. — Но, видимо, нельзя, чтобы все были сразу счастливыми, без свободной воли и испытаний. Как же спасти разом всю Землю, если ее судьбу выковывают несколько миллиардов таких же свободных выбирать, как и я?»

Эйлис же словно намеренно погрузил себя в анабиоз, не выдержав вопиющей жестокости вечной войны льоров. Словно намеревался приступить к перезагрузке. Но какой ценой?

— Все. Теперь точно все подтверждается! — воскликнула Софья, прерывисто дыша от волнения. Раджед даже подскочил с софы, на которой удобно расположился вместе с много раз прочитанной книгой истории Эйлиса и возникновения льоратов. Для него среди закорючек иероглифов не обнаруживалось уже ничего нового. Пресловутое правило: «прячь на самом видном месте». И оно-то порой милостиво обходило непосвященных новичков. Может, для того и дана человеку слишком короткая жизнь, чтобы не возгордился и не потерял из общей закостенелости рассудка способность по-новому видеть привычные вещи.

— Не поделишься ты со мной? — приподнял изогнутую черную бровь льор, приближаясь к Софье. Она же в свою очередь нервно водила пальцем по найденным строчкам.

— Поделюсь, — кивнула она. — В книгах Сарнибу я узнала, что льоры не были изначально почти бессмертными.

Раджед недоверчиво помотал головой. На миг в нем вновь возникла неприятная покровительственная манера, свойственная более опытным в том или ином деле людям. Софья слегка поморщилась, хотя неприятный мираж быстро растаял.

— Ты хочешь сказать, что льоры были… — недоуменно протянул Раджед, сжимая кулаки и инстинктивно прикасаясь к амулету. Этот жест всегда сопровождал его в минуты величайших потрясений, словно в родовой реликвии он искал неизменную защиту. И правда — что может быть надежнее, чем мудрость предков? Однако бойкое заявление Софьи неизгладимо поразило его, когда чародей в полной мере уловил ход мыслей своей юной помощницы. Казалось, они вместе распутывали гигантский клубок загадок и заговоров. И вот из него выпала окровавленная уродливая нить под названием: «фальсификация истории». О! Раджед не верил, ему требовалась в тот момент поддержка. Он нервозно склонился над книгой, стиснув ладонь Софьи.

— Ты хочешь сказать, что… — повторял и повторял чародей.

— Да, льоры были обычными людьми! — выпалила Софья, отчего-то улыбаясь, однако нахмурилась, собирая в связный рассказ разрозненные сведения: — В очень древние времена — восемь тысяч лет назад — они… вы… они были обычными людьми, которые услышали пение самоцветов.

— Но как же? Ведь пение самоцветов — это дар избранных. Так везде написано! — встрепенулся Раджед, вскочив с места, лохматя гриву волос и часто моргая, словно желая пробудиться от не слишком здорового сна.

— Его может услышать каждый, — тихо, но уверенно проговорила Софья, непоколебимая в своей правоте. — А вы, потомки, считали, что только «достойные». Но нет, вы-то как раз и не слышали, вы умножали свою силу, перетягивая ее из магического баланса самого мира. Самоцветы — это и была магия Эйлиса, это его жизнь. Вы вырвали их с корнем, сложили в сундуки, опустошили недра. Как делают у нас… на Земле. И Эйлис потерял свою силу, которая охраняла его. Жизнь осталась только в ваших башнях, потому что в них и скопились все самоцветы.

Софья умолкла, облизывая пересохшие от патетики губы, и устыдилась, с какой уверенностью обрушила на возлюбленного свое величайшее откровение.

Раджед не верил, он буквально разрывался от противоречий и метался по библиотеке, как леопард по клетке. Ведь всю сознательную жизнь его учили, что титул льора — это великий дар, принадлежность к касте избранных, слышащих песню самоцветов. Теперь же его обвиняли едва ли не в том, что все чародеи в древние времена жестоко узурпировали власть, оттеснив менее удачливых на позиции простолюдинов, а затем заклеймив их презрительным прозвищем «ячед», то есть глухие.

Кто-то и правда не слышал песнь самоцветов, однако такие «глухие» рождались нередко и в семействах льоров. Чтобы компенсировать их недостаток магии, придумали реликвии, в которые родители заботливо переносили часть своей силы. Немного позднее были открыты свойства разных камней и их потаенная мощь, однако она требовала больших затрат «топлива», то есть других самоцветов той же породы. Чем больше добывали камней, тем сильнее становилась магия, тем больше делалась пропасть между титулованными особами и простым народом.