Сны хрустальных китов

Воздухоплаватели остановились, оглядываясь, ища следы хрустального песка, но земля под их ногами была всё такой же желтовато-сероватой. Что-то резко хрустнуло под ногой Густаса, и инженер в испуге отскочил почти на два локтя в сторону. Первым понял, в чём дело, как всегда, Дерек. Брови его снова поползли к переносице подобно двум обеспокоенным гусеницам, но в глазах не отразилось ни тени страха. Старпом опустился на корточки и принялся что-то тщательно подбирать с земли.

— Что это? — охрипшим голосом спросил Леон.

— Не знаю. Но напоминает кусочек витража. Или какой-то посуды.

— Витража?

Стиворт разжал кулак, продемонстрировав всем несколько мелких разноцветных пластинок. На вид они выглядели точь-в-точь как стеклянные: прозрачные, блестящие и острые по краю — один из фрагментов чуть не прорвал перчатку Дерека. Но стоило капитану взять такую пластинку и чуть сильнее сжать между пальцами, как та немедленно покрылась сетью трещинок и буквально осыпалась мельчайшим крошевом. Подхваченное порывом ветра, оно остроконечными снежинками закружилось над исследователями, и на языках вновь появился знакомый привкус.

— Это полярный хрусталь. — Тем временем профессор обратил внимание на растущий рядом куст. Точнее, на поблёскивающие в закатном свете листья. — Им всё тут усыпано. Вот, посмотрите, у корней, между черешками и веткой сколько набилось. И вот ещё несколько осколков. Но я никогда не видел, чтобы волшебное стекло так себя вело. Оно прочнее многих сплавов, но тут почему-то одна крошка.

— Вы уверенны? — выбрасывая остальные кусочки подальше в сторону, уточнил Стиворт, но получил утвердительный ответ уже от главного инженера:

— Да. Анализатор согласен с господином Юсфеном. Это хрусталь. Такой же, какой выплавляем мы на Элпис. Хотя почему он настолько хрупкий — не понятно. Может, здесь что-то в воздухе или почве? Или на этой планете происходят какие-то процессы, о которых не указано в том трактате? Без дополнительного оборудования трудно сказать…

— Он просто старый. — Все повернули головы к Лайтнеду. Тот, как ни в чём не бывало, повторил: — Когда хрусталю больше четырёх сотен лет, оно начинает деградировать. Если обычное стекло мутнеет, стекает, то изделия из красного песка просто превращаются в пыль.

— Откуда вам это известно? — растерялся Юсфен.

— У меня была одна вещь. Фамильное украшение.

— Ваш род настолько древний? — продолжал допрос старик. — Надо же, я и предположить не мог. И что это была за вещь?

Но капитан не ответил. Повернувшись к профессору спиной, он молча зашагал дальше. Сопровождавшей Фредрика троице ничего не оставалось, как поспешить за ним, переговариваясь между собой вполголоса: «Надо же, вот это да? Интересно, как удалось сохранить такую редкость? А я думал, хрусталь в ту пору только начали выплавлять».

Лайтнед хмуро оглянулся через плечо на шепчущихся мужчин. Не к месту он раскрыл свои знания. Надо было промолчать. Но последнее время его постоянно что-то подмывало открыть рот, толкало на ненужную откровенность. Как тогда, в УЗЭ-отсеке. Хорошо, что у него нет привычки пить, как у Клаудеса. Спиртное быстро развязывало мичману язык, и тот начинал делиться своими, не всегда приличными, историями из личной жизни. Фредрик надеялся, что даже не в совсем трезвом уме он вряд ли разболтает свою тайну, но плодить любого рода слухи ему также не улыбалось. Нет-нет. Осталось совсем немного, надо потерпеть. Доиграть роль бесстрашного покорителя космоса. Довести этих троих и весь остальной экипаж до дома. А потом он запрётся в небольшой квартирке, которую снимал последние пять лет перед полётом, и начнёт свои приготовления. Какие? Лайтнед и сам не знал, что именно будет делать в той норе, которая служила ему домом. Но продолжил шагать дальше, всё быстрее и быстрее, чтобы колотящееся от напряжения сердце заглушило своим стуком роящиеся в голове вопросы и предположения.

Что-то больно ударило по глазам. Как если бы кто-то пустил прямо в них солнечный зайчик. Лайтнед притормозил, стараясь рассмотреть источник света, но так и не смог его определить. Какой-то отражатель находился в нескольких десятках локтей справа от них, так что пришлось свернуть с намеченного маршрута и обогнуть холм. Открывшееся воздухоплавателям зрелище превосходило по своей изощрённости все фантазии капитана. Прямо перед ними на боку лежал кит, точнее, его останки, горевшие горой драгоценных камней.

— Хрусталь, — зачем-то проговорил профессор.

— Много хрусталя, — сглотнул рядом Густас.

Самая главная загадка была раскрыта. Ощерившегося в небеса железным остовом Хранителя Эха вряд ли можно было перепутать с настоящим животным.

XVII

«Девяносто три, девяносто четыре, девяносто пять…» — зачем-то считал шаги Густаса капитан. Для того чтобы обойти остов кита, главному инженеру их понадобилось девяносто девять. Остальные предпочли остаться на месте — и так было понятно, что останки довольно долго пролежали на месте. Между стальными прутьями, похожими на рёбра, проросла трава, почва вокруг «трупа» перемешалась с чешуйками обшивки.