Сны хрустальных китов

Только сейчас Фредрик понял, что за весь полёт не перекинулся с ним и парой фраз, и что почти ничего не знает об этом человеке. Хотя, надо заметить, Лир Хейтен персоной был весьма примечательной. Первое, что выделяло его среди остальных космоплавателей — рост. Почти под два метра, и при этом, Лир ни капли не сутулился, как большинство высоких людей. Волосы он, кажется, не подстригал за время путешествия ни разу, и они теперь ложились на его лопатки тёмно-каштановым плащом. Даже туго повязанная лента не могла полностью их укротить, а некоторые пряди уже успели выбиться из хвоста. Тяжёлый подборок, большие ступни и кисти рук — не человек, древняя статуя. Но самым примечательным в младшем помощнике был его низкий голос, напоминающий гудение задетой струны контрабаса. Он разнёсся над пустырём, куда приземлилась «Элоиза», как разносятся первые аккорды по концертному залу, и по спине Лайтнеда снова прошли знакомые ледяные мурашки.

— И никакого гнилого сыра, — раскинув в стороны руки, вдохнул полной грудью Клаудес. — Похоже, кое-что из рассказов профессора оказалось не совсем сказочкой.

Стоявший рядом Юсфен только неодобрительно покачал головой, но затевать очередную бессмысленную полемику не стал. Вот она — планета, а уж соответствует она описанному в старинной книге или нет, они вскоре сами выяснят. В любом случае, воздух тут вполне соответствовал параметрам безопасности. И всё же выходить в одной форме воздухоплаватели остереглись, надев поверх защитные комбинезоны. К поясу каждого были приторочены кортик и табельный пистолет, а у Лайтнеда, мичмана и одного из техников в дополнение ко всему через плечо висела сумка с ракетницей и несколькими сигнальными патронами.

Они договорились разбиться на три группы, чтобы проинспектировал как можно более широкое пространство вокруг цеппелина. Сверив часы и договорившись встретиться тут же через три часа, мужчины разошлись в разные стороны. Первая группа под командованием Клаудеса отправилась в сторону темнеющего вдалеке леса, вторая решила подробнее исследовать раскинувшийся позади «Элоизы» луг.

— А это что за…? — не найдя подходящего определения, главный инженер просто ткнул пальцем куда-то вдаль.

Фредрик обернулся в указанном направлении. Над макушками деревьев, образовывающих небольшую рощицу, высилось нечто конусообразное. С такого расстояния, да ещё против солнца, трудно было разобрать — что это такое. Густасу никто не ответил, но вся компания, не сговариваясь, двинулась в путь. Лайтнед даже не стал вытаскивать компас. Он и без того знал, что они идут именно туда, куда указала бы стрелка.

Чем дальше космоплаватели отходили от корабля, тем больше казалось, что они вовсе и не улетали с Элпис. Растительность в виде высокой травы была Лайтнеду не знакома, но она всё равно была зелёной, с листьями и метёлками семян. Под ногами похрустывал песок. Самый обыеновенный: серовато-коричневый, перемежающийся мелкими камушками и мелким мусором в виде веточек и чьих-то экскрементов. Наличие последних очень обрадовал профессора Юсфена. За стёклами очков снова мелькнули довольные щёлочки глаз и лучики морщинок:

— Здесь есть животные! — едва ли не утыкаясь носом в подобранный кусочек затвердевшей какашки, победно объявил старик.

— Чудно, — без особого энтузиазма отозвался Фредрик. Его больше заботила всевозрастающая жара. Не пройдя и шестисот локтей, он уже чувствовал необходимость привала. Да и пить с каждой минутой хотелось всё сильнее. — Но я бы на вашем месте не стал бы ничего лишний раз касаться. Воздух здесь, может, и чистый, а вот насчёт почвы ничего неизвестно.

— Ничего-ничего. Я в перчатках. К тому же нам в любом случае нужны образцы, — отстегнув от пояса полотняный мешок, легкомысленно бросил Юсфен. В мешочке обнаружились несколько стеклянных баночек, в одну из которых профессор и поместил экскременты. — И это лишь первый из них. Думаю, Фредрик, эта планета перестанет быть безымянной. Её назовут в вашу честь.

— А ведь и правда! — засмеялся Густас. — Мы ведь первооткрыватели! Ох, даже не по себе от этого делается!

— У этой планеты уже есть имя, — не поддержал всеобщего воодушевления Лайтнед. — А если и нет, то я не хочу, чтобы её называли в мою честь. Это неправильно.

— Почему же? — не понял Леон. — Многие изобретения называют в честь своих создателей. Химические элементы, всякие там горы, озёра, реки… Я правильно говорю, профессор? Вот. Даже улицы и целые города. Так отчего же не назвать планету в честь того, кто первый на неё ступил? Конечно, капитан, вы человек скромный…

— Дело не в моей скромности, — не выдержал, огрызнулся Фредрик. — И, вообще, давайте сменим тему. А ещё лучше — помолчим. По мне вы слишком расслабились. У нас не прогулка по Царскому парку. Мы на чужой планете, господа, в мире, который нам не принадлежит. Ни кому из нас. А потому не надо вешать на него табличку с именем мнимого владельца и привязывать бирку с идентификационным номером на каждый куст!