Сны хрустальных китов

Холод серебра был невероятно притягателен, томное его сияние в тёплом свете свечей напоминало сияние девственной кожи, которой не касались ни одни губы. Тихий щелчок обещанием ласково проник в уши. Командир «Элоизы» зажмурился, прежде чем посмотреть на замершую стрелку. Компас снова работал. Она снова звала его. И Лайтнед не выдержал, расплакавшись. Впервые за тысячу лет.

XIII

Это были самые тяжёлые четыре дня из всего двухгодичного полёта, но когда все ремонт завершился, счастье всех космоплавателей казалось безграничным. Они могли справиться быстрее, но Лайтнед настоял, чтобы никаких ночных работ не проводилось, а распорядок дня остался неизменным. И когда ночная вахта сменяла дневную, наработавшиеся за двенадцать часов воздухоплаватели бросали все свои недоделанные дела и отправлялись по каютам. Все, без исключения. Старпом, подобно нервной няньке, всюду следовал за капитаном и напоминал ему о необходимости есть, пить и спать, потому как сам Фредрик часто забывал об этом, бегая от одного отсека в другой или проводя часы в библиотеке.

Его знания древних языков поражали Юсфена, и профессор искренне обрадовался такому замечательному помощнику. Они вместе, страница за страницей, штудировали, найденный в книжных закромах, бриллиант. Стиль изложения был весьма непривычен для Лайтнеда, но ему нравилось составлять предложения из знакомых слов, обретающих порой самые неожиданные смыслы. Витиеватым почерком на тонкой бумаге, которую приходилось переворачивать с необыкновенной аккуратностью, в книге излагалась странная история, щедро пересыпанная сухими фактами и разбавленная многочисленными иллюстрациями.

Коротко пересказанная, история эта звучала так: вокруг звезды вращались девять планет, но только на одной из них была жизнь. Разнообразные существа, от примитивных, до невероятно развитых обитали на ней. Вокруг планеты кружился спутник очень похожий на Селесту. Да и сама она, если верить описанию, походила на Элпис, как близняшка. Если у гигантских космических объектов бывают близнецы. Гравитация, огромные водные ресурсы, даже часть растений и животных — все, как на родной Лайтнеду планете. Читать об этом было настолько странно и страшно, что Фредрик и профессор частенько прерывались, чтобы успокоить собственное сердцебиение и привести кипящие мысли в порядок. Если всё, описанное в книге, не сказка… Если перед ними…

— Колыбель человечества! — Распалялся перед собравшимися Юсфен на третий вечер их вынужденного простоя.

— Чушь. — По-прежнему злой и недовольный тем, что капитан спустил всё с рук одноглазому, Клаудес и раньше не отличался тактичностью. — Будь рядом с нами обитаемая планета, наши космологи об этом давно бы узнали. Но за сотни лет исследований, полётов никто ни словом о подобном не обмолвился. Неужели мы поверим какой-то сомнительной книженции, да ещё написанной невесть кем и неизвестно когда? Профессор, честное слово, я был о вас лучшего мнения.

— Да, я согласен с тем, что наш… кх-м… Наш источник информации недостаточно достоверен. Но давайте предположим иную ситуацию. Кто-то триста лет назад ни с того, ни сего решил написать историю о далёкой планете с характеристиками, один в один сходными с теми, какие мы сейчас получаем от наших приборов. Хвала богам, наконец-то заработавших! Да, вокруг звёзды вращаются не девять, а всего семь планет, но ближайшая к нам имеет массу, размер и даже очертания материков такие же, как в трактате. Совпадение, скажете вы, но…

— Воздухоплаватели не верят в совпадения, — прервал Юсфена старпом.

— И всё равно, профессор, вы меня не убедили, — заартачился Клаудес. — Наша профессия предполагает некоторый романтизм, — в устах мичмана последнее слово прозвучало как какое-то неприличное ругательство, — но мы — не наивные идиоты. Обитаемая планета, более того, планета, на которой живут предки людей… это нонсенс! Наши цеппелины облазили весь близлежащий Небесный мир, нам известно о более чем сотни планет, и, если верить статистическим данным, а я им верю, вероятность того, что найдётся точно такой же шарик, как наша Элпис не просто ничтожно мала, она бесконечно стремиться к нулю. Нет, нет… Уберите от меня вашу писанину! Я не поверю, пока своими глазами не увижу всё то, о чём вы там вычитали. Не попробую, так сказать, на язык.

— Только не отравитесь, — съязвил из угла Миртер.