Сны хрустальных китов

По тому, какой взгляд метнул в сторону лейтенанта Клаудес, стало понятно, что шутку услышали. Но на этот раз мичману хватило ума не начинать свару на глазах у всего офицерского состава. Экипаж и так был на пределе. Фредрик понимал их неверие, их недоверие и боязнь влипнуть в новые неприятности. И если бы двадцать, нет, даже пять лет назад кто-то рассказал о существовании планеты-двойника Элпис, он бы послал этого сумасшедшего куда подальше. Даже он, Лайтнед, прошедший такой долгий путь и видевший множество не менее потрясающих чудес. Что говорить об остальных? О том же Клаудесе, с его зашоренностью или Стиворте, который хоть и не высказывался столь резко, но определённо разделял мнение мичмана. Их можно носами тыкать в данные, тысячу раз повторять, что они совпадают с описанием в книге, но толку от этого будет чуть. Нет, единственный способ убедить всех и убедиться самому в том, что они нашли не очередную пустышку — дать её пощупать, понюхать, а, может даже, и куснуть.

— Как только мы починим двигатели, немедленно возьмём курс на планету.

— Капитан, но зачем нам…? — начал, но так и не закончил вопрос младший помощник Хейтен, увидев в глазах командира нечто, заставившее его резко захлопнуть рот.

— Кит не просто так привёл нас сюда. Эта аномалия, странные шары… Кто-нибудь из вас верит в их естественное происхождение? Я — нет. А раз так, значит, их кто-то должен был построить. Небесные карлики или такие же люди, как мы — не важно. Вспомните, в чём состоит наша миссия? Узнать всё о китах, понять, насколько реален миф, доказать, что именно они являются источником Эха. Или же опровергнуть многовековые заблуждения. По итогам два из трёх пунктом нами выполнены. Киты, действительно, транслируют некий высокочастотный сигнал, который при определённом приближении к источнику может быть полностью очищен от помех и полностью дешифрован. Так? — Теперь кивнул Густас, буквально силком вытащенный из УЗЭ отсека на совещание. — Но мы до сих пор не знаем, кто такие или что такое эти киты. Живые они, являются ли порождением Небесного мира, сотворены ли чьими-то руками? И раз один из них притащил нас, специально или случайно в эту звёздные систему, мы обязаны изучить её также тщательно, как самих китов. Мы два года потратили на поиски, два года мы не видели свои семьи, два года мы не чувствовали на коже ветер и тепло солнца. И что теперь? Неужели всё это ради того, чтобы просто развернуться и в последний момент улететь?

— Если мы сможем улететь, — а вот Дерека заткнуть было не так просто.

— Мы выберемся, — развернулся к нему Фредрик. — Мы обязаны выбраться.

Звук застал его на лестнице с поднятой ногой. Сначала Лайтнед не понял, что происходит, только почувствовал неприятную вибрацию. Она распространялась от пальцев, сжимающих поручень, вверх, по костям и мышцам, заставляя те в ответ напрягаться. И лишь спустя пару секунд добралась до ушей, оглушая своей своеобразной музыкой. «Элоиза» дрожала, «Элоиза» потягивалась, как потягиваются в нежной истоме красавицы поутру, после ночных утех. Лайтнед потерял счёт таким красавицам. Порой он оставался с ними, оттягивая неизбежное расставание, но чаще — уходил раньше, чем в окно заглядывал рассвет. Мужчина ненавидел своих мимолётных любовниц за эти потягивания, за их улыбки сытых кошек, за их самоуверенность. Все они были слепы или же претворялись незрячими, не видящими то, что видел он, Лайтнед: никто никому не принадлежит в этом мире. И эта улыбка, это: «Доброе утро, любимый!» — ни метка калённым железом, а всего лишь поводок, сплетённый из иллюзии. И Фредрик легко разрывал любые поводки, раз за разом возвращаясь к той, которую выбрал когда-то сам.

В отличие от женщин, корабль не умел подлизываться. У него не было цели околдовать Лайтнеда. Но Фредрик застыл, словно от заклятия, слушая, как всё быстрее вращаются шестерёнки и винты, как натягиваются жилы цепей, как кровь жидкого топлива омывает механическое сердце «Элоизы». И эти знакомые, чуть хрипловатые постукивания и поскрипывания показались капитану более обольстительными, чем крики и стоны живых девиц.

Он взбежал по лестнице, забыв о том, куда до того собирался, прямо в рулевую рубку. Там в ожидании уже вытянулись по стойке смирно дежурные матросы и Стиворт, снова напомнивший Фредрику в своей недвижимости деревянную статую. Жестом показав, что они могут расслабиться, капитан подошёл к штурвалу, но браться за него не стал. У него дрожали руки. У него колотилось сердце. Сначала необходимо было успокоиться. Вдох, выдох. Лёгкие наполнились спёртым воздухом с запашком нестиранных носок. Ничего не поменялось. Но почему же тогда Лайтнед почувствовал, будто мгновение назад весь Небесный мир встал на дыбы?

«Милая моя, — обратился он к своей возлюбленной, своей настоящей возлюбленной, — неужели я дошёл? Неужели всё скоро закончится? Я столько раз просил тебя об этом, но сейчас боюсь… не проснуться».

Фредрик не ждал ответа. Но ответ пришёл, пусть и в совершенно ином, непривычном виде. Точнее, в возгласе одного из матросов: