Сны Персефоны

А потом Персефона услышала зов — он никогда прежде не просил о помощи: «Царица, защити её. Мне — нельзя. Она чувствует меня».

Она помогла — ей нравилась Психея.

Провожая Психею со склянкой, в которой плескались черные воды Стикса, Персефона сказала, пожав той руку:

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

— Спасибо, — тихо ответила Психея и вскинула на неё свой проницательный взгляд. — Тебе не страшно здесь: темнота, чудовища, холод?

— Нет, — честно ответила Персефона. — Там, где есть любовь, отступает тьма, прячутся монстры и всегда тепло.

— Любовь? — удивилась Психея. — Разве она возможна в Подземном мире?

Персефона сжала её ладони, заглянула в глаза, коснулась душой души: услышь! пойми! почувствуй! ты же такая мудрая!

Но всё же сказала:

— Ты даже не представляешь, как подземные умеют любить. Это, как семя, которое из мрака грядки тянется к солнцу, ликует, поёт, отдаётся целиком.

Глаза Психеи — прозрачные озёра с рассыпанной по дну галькой — распахнулись, в них дрожали чистые слёзы понимания и восторга.

— Я вижу это в тебе — любовь. Даже на Олимпе такой нет.

Персефоне хотелось крикнуть: «Так не уходи, и у тебя будет такая. Ты станешь единственной и самой нужной!», но она знала: Танатос никогда не простит, если она откроет Психее правду о его чувствах. Осталось только крепко обнять на прощание хрупкую, но такую сильную душу, и отпустить.

С Танатосом Персефона старалась тогда не пересекаться: не знала, что скажет ему.

Впрочем, бога Смерти почти всё время не было в аиде — он носился над землёй, собирая свою скорбную жатву. С особенным наслаждением срезал пряди у поэтов, воспевавших вечную любовь и сочинявших сказки о Красавице и Чудовище.

Психея пришла ещё раз.

Персефона, памятуя уроки Гекаты и заглядывая в свитки из Звёздного Чертога, создала крем, сохранявший вечную красоту. Конечно же, об этом прознала Афродита и отправила невестку за чудо-притираниями к самой Персефоне, видимо, надеясь, что та не вернётся: на поверхности Кора и Психея не очень показывали, что знакомы и дружны.

В этот раз Психея уже не боялась спускаться в Подземный мир — знала, что Персефона не откажет ей.

— Представляешь, — лепетала она, помогая Персефоне растирать порошки и травы для крема, — когда я шла сюда, на меня вдруг повеяло холодом, но холод этот был… тёплый. Странно, правда.

Нет, совсем не странно, подумала Персефона. Теперь понятно, зачем на днях Танатос одалживался у Аида шлемом-невидимкой.