Сны Персефоны

— Тогда приходи сюда завтра, в это же время. Возьми с собой немного вещей, чтобы не вызывать подозрений.

— Хорошо, — покорно согласилась она.

Старик одобрительно похлопал её по спине, встал, сделал шаг назад и… исчез. А с ним — исчезло и наваждение.

Афродита промогалась, прогоняя остатки морока, развернулась и рванула искать Гефеста.

Муж, словно почуяв, что с милой что-то не так, сам мчался навстречу.

Облапил по-медвежьи, прижал к себе:

— Цела! В порядке! — и поцеловал — в золотые локоны, синие глаза, алые уста.

Афродита рассказывала сбивчиво, только теперь понимая, какую жуть нагнал на неё этот старик. Хотя бы тем, что навёл на неё какой-то странный туман, в котором она была готова согласиться на всё. И как хорошо, что он, Гефест, её нашёл и не отдаст никому, не позволит сбежать.

— Конечно, не позволю. Надо будет — золотыми наручниками к кровати прикую.

Её глаза сверкнули от предвкушения, щёки залил румянец, но она сказала:

— А давай, сегодня же! — Теперь уже потемнели и налились желанием глаза Гефеста. — Что-то мне подсказывает: этот старик просто так не остановится. Он будет искать способ заманить меня, утащить в какой-то свой вымороченный мир. Да, пусть золотые наручники скуют меня, держат крепко, чтобы я не могла вырваться и уйти на его зов.

Гефест не заставил себя просить дважды: подхватил Афродиту на руки, утащил в спальню. Сделать золотые наручники да такие, чтобы не ранили нежнейшую кожу любимой жены, оказалось не сложно. А зрелище беззащитной скованной и полностью доверчивой и открытой для него Афродиты, помноженное на осознание того, что она могла ускользнуть от него навсегда, пробудило в боге-кузнице самые низменные инстинкты: никогда прежде он не был с нею так свиреп, так страстен и таким собственником. Засыпая в объятиях мужа, Афродита сказала себе, что эксперимент с наручниками стоило провести на несколько веков раньше. Тогда бы точно не тянуло на всяких Аресов.

Проснувшись утром, Гефест, не отковывая её, бросил:

— Я к Аиду. Кажется, мы кое-что не учли.

И позже, отпуская и разминая ей затёкшие запястья, передал слова Владыки Подземного мира: «Самый страшный враг — тот, кого не принимают в расчёт». И был стократно прав.

А насчёт старика оказалась права она: он действительно звал, манил, уговаривал. Но ей удавалось игнорировать, избегать, не слушать.

Она сваливалась в новые романы — с богами и смертными, провоцировала войны, гасила конфликты — в общем, было чем заняться, чтобы отвлечься.