Собачий рай

– Меня не так давно в другом месте накололи. Обсчитали безбожно. Когда вернулась разбираться с администрацией торговых рядов, выяснилось, что обсчитала меня продавщица, нелегально проживающая на территории РФ, – выдумывала Самоварова.

– У меня с регистрацией все в порядке! Задолбали уже с этой регистрацией!

– Извините, если ненароком обидела, – рассыпала бисером слова Самоварова. – Я, напротив, хотела подчеркнуть, что у нас здесь все очень цивилизованно, да и овощи, особенно в вашей палатке, всегда отменного качества. У вас же есть доставка? Муж только на выходные приезжает, а мне больше килограмма поднимать нельзя.

– Если от трех тысяч берете, привезем… – неискренне улыбалась продавщица.

Помещица, потеряв интерес к скатившемуся на суетное разговору, отошла от палатки.

– Вот! – Из окошка просунулась веснушчатая полная рука, пухленькие пальцы которой были густо украшены разномастными золотыми кольцами. – Мой номер. Звоните по доставке. А я вас буду информировать о скидках – перчики бывают залежалые, на салат не стоит, а вот нафаршировать – самое то. А скоро еще яблочки пойдут сезонные, если на компот, так от пяти кило почти по закупочной отдаю. Ну и по мясу могу информацию присылать, как свеженькое завезут к соседу.

– Супер! – Варвара Сергеевна торопливо сунула клочок бумаги в сумочку. – А сейчас дайте, пожалуйста, три самых лучших лимона.

– Стра-анно, – всучив ей пакет, задумчиво и нараспев, будто говоря сама с собой, протянула продавщица. – Почему-то в ихних чатах не пишут о том, что в округе с начала майских праздников найдено не менее пяти собак с огнестрельными ранениями. У меня опер есть знакомый, он рассказал, – наткнувшись на удивленный взгляд Самоваровой, пояснила она.

Перед тем как зайти в кафе, Варвара Сергеевна скинула Никитину полученный номер и попросила его в течение пары дней отследить по секретной программе передвижения его владелицы.

* * *

Выпив за обедом в ресторане три рюмки чачи, доктор наконец расслабился. Он охотно отвечал на вопросы Жоры, часто шутил и время от времени бросал на жену долгие взгляды.

Близости Варваре Сергеевне категорически не хотелось – как ни пыталась она настроиться на привычный лад, обреченно чувствовала: все ее существо подчинено сейчас другому мужчине, и это был не бывший страстный любовник.

Это был покойный.

Парадокс ситуации заключался в том, что единственный человек, который мог бы, имея огромный профессиональный опыт, понять, что происходит в глубинах ее подсознания, был ее муж Валерий Павлович, с которым она, удерживаемая обывательской моралью, не могла быть до конца откровенной.

А «отключиться» от Полякова она уже не могла.

Самоварова буквально чувствовала где-то рядом силу покойного, силу, еще при его жизни будто заваленную землей.

Чего или кого он боялся?

Что скрывал?

– Варя, Жора тебе задал вопрос. – На нее внимательно глядели слегка подернутые хмельной дымкой глаза доктора.

Она не слышала вопроса.

Бросив взгляд в опустевшую тарелку, поняла, что сама не заметила, как съела хачапури.

– Аря, Лаврентий ест потроха? – Жора указал пальчиком на кучмачи, одно из блюд, заказанных доктором «в стол».

– Мне тоже очень бы хотелось знать, ест ли Лаврентий потроха, – поддакнул Валера.

– Само собой, ест… Когда выживаешь, не до капризов.

– Но он же станет принцем! – уверенно предположил Жора и в подкрепление своих слов поднял вверх указательный пальчик.

– Не обязательно, – держа интригу, многозначительно переглянулась с доктором Самоварова.

Оценив положительную динамику и желая закрепить ее, Варвара Сергеевна разрешила мальчику заказать себе десерт.

Цветы, недостающий атрибут для полноценной картины довольной выходным днем семьи, купили у грустной молчаливой старушки, одиноко торговавшей еще солеными огурцами и вареньем.

Вручая жене охапку слегка завядших ромашек, захмелевший доктор под любопытным и ревнивым взглядом Жоры нежно и требовательно поцеловал ее в щеку.

* * *

Жора с доктором ушли на поселковое поле «попинать мяч», и Варвара Сергеевна набрала по скайпу Тушинского.

Его звали Никодимом.

Редкое и какое-то тревожное имя.

Отставной майор был уже предупрежден кем-то из местных в С-ре о ее звонке.

Когда капризная связь наконец установилась, на мониторе ноута повисло усталое одутловатое лицо мужчины хорошо за шестьдесят.

– Послушайте, коллега, с этим ковидом я что вчера‐то было плохо помню… – сразу обозначился Тушинский.

– Переболели? – сочувственно вопросила Самоварова.

– Два раза.

– Надеюсь, без тяжелых последствий?

– Ну как сказать… – Тушинский прокашлялся в кулак. – Обострение бронхита, артроза, гипертонии и еще чертов букет забыл чего.

– Понимаю. У многих так. А у Романа Полякова было хорошее здоровье?

Отставной майор сложил трубочкой мясистые губы и почесал до неприличия всклокоченную седую макушку.