Собака Баскервилей

— Мнѣ кажется, что мы можемъ пойти нѣсколько дальше. Продолжайте въ томъ-же направленіи. По какому случаю вѣроятнѣе всего могъ бытъ сдѣланъ этотъ подарокъ? Когда друзья его могли сговориться, чтобы доказать ему свое расположеніе? Очевидно, въ тотъ моментъ, когда докторъ Мортимеръ покидалъ госпиталь съ тѣмъ, чтобы заняться частной практикой. Мы знаемъ, что былъ сдѣланъ подарокъ. Мы полагаемъ, что докторъ Мортимеръ промѣнялъ службу въ городскомъ госпиталѣ на деревенскую практику. Такъ будетъ ли слишкомъ смѣлымъ выводъ, сдѣланный изъ этихъ двухъ посылокъ, что докторъ получилъ подарокъ по случаю этой перемѣны?

— Конечно, это, повидимому, такъ и было.

— Теперь замѣтьте, что онъ не могъ бытъ въ штатѣ госпиталя, потому что только человѣкъ съ прочно установившеюся практикою въ Лондонѣ могъ занимать такое мѣсто, а такой человѣкъ не ушелъ бы въ деревню. Кѣмъ же онъ былъ? Если онъ занималъ мѣсто въ госпиталѣ, а между тѣмъ не входилъ въ его штатъ, то онъ могъ быть только врачомъ или хирургомъ кураторомъ, — немногимъ болѣе студента старшаго курса. Онъ ушелъ изъ госпиталя пять лѣтъ назадъ, — годъ обозначенъ на трости. Такимъ образомъ, милый Ватсонъ, вашъ почтенный, пожилой семейный врачъ улетучивается, и является молодой человѣкъ не старше тридцати лѣтъ, любезный, не честолюбивый, разсѣянный и обладатель любимой собаки, про которую я въ общихъ чертакъ скажу, что она больше терьера и меньше мастифа.

Я недовѣрчиво засмѣялся, когда Шерлокъ Холмсъ, сказавъ это, прислонился къ дивану и стадъ выпускать къ потолку колечки дыма.

— Что касается до вашего послѣдняго предположенія, то я не имѣю средствъ его провѣрить, — сказалъ я, — но, по крайней мѣрѣ, не трудно найти нѣкоторыя свѣдѣнія о возрастѣ и профессіональной карьерѣ этого человѣка,

Съ моей небольшой полки медицинскихъ княгъ я взялъ врачебный указатель и открылъ его на имени Мортимеръ; ихъ было нѣсколько, но только одно изъ нихъ могло относитъся къ нашему посѣтителю. Я прочелъ вслухъ слѣдующія свѣдѣнія о немъ:

"Мортимеръ, Джэмсъ, M. R. С. L., 1882, Грпмпенъ, Дартмуръ, De von, врачъ-кураторъ, съ 1882 по 1884 въ Чэрингъ-Кросскомъ госпиталѣ. Получилъ Джаксоновскую премію за сравнительную патологію съ этюдомъ подъ заглавіемъ: "Наслѣдственна ли болѣзнъ?" Членъ кореспондентъ шведскаго патологическаго общества, авторъ статей: "Нѣсколько причудъ атавизма" (Ланцетъ, 1882), "Прогрессируемъ ли мы?" (Психологическій журналъ, мартъ, 1883 г.). Служитъ въ приходахъ Гримпенъ, Торелей и Гай Барро".

— Ни малѣйшаго намека, Ватсонъ, на мѣстное общество охотниковъ, — сказалъ Холмсъ съ саркастическою улыбкою, — но деревенскій врачъ, какъ вы проницательно замѣтили. Я думаю, что мои выводы достаточно подтверждены. Что же касается до приведенныхъ мною прилагательныхъ, то, если не ошибаюсь, они были: любезный, нечестолюбивый и разсѣянный. Я по опыту знаю, что въ этомъ мірѣ только любезный человѣкъ получаетъ знаки вниманія, только не честолюбивый покидаетъ лондонскую карьеру для деревенской практики и только разсѣянный оставляетъ, вмѣсто визитной карточки, свою трость, прождавъ васъ въ вашей комнатѣ цѣлый часъ.

— A собака?

— Имѣла обыкновеніе носить за своимъ господиномъ эту трость. Такъ какъ эта трость тяжела, то собака крѣпко держала ее за середину, гдѣ ясно видны слѣды ея зубовъ. Пространство, занимаемое этими слѣдами, показываетъ что челюсть собаки велика для терьера и мала для мастпфа. Это, должно быть… ну да, конечно, это кудрявый спаньель.

Холмсъ всталъ съ дивана и, говоря такимъ образомъ, ходилъ по комнатѣ. Затѣмъ онъ остановился у окна. Въ его голосѣ звучала такая увѣренность, что я съ удивленіемъ взглянулъ на него.

— Милый другъ, какъ вы можете быть такъ увѣрены въ этомъ?

— По той простой причинѣ, что я вижу собаку на порогѣ нашей двери, а вотъ и звонокъ ея господина. Пожалуйста, не уходите, Ватсонъ. Онъ вашъ коллега, и ваше присутствіе можетъ быть полезнымъ для меня. Наступилъ, Ватсонъ, драматическій моментъ, когда вы слышите на лѣстницѣ шаги человѣка, который долженъ внести что-то въ вашу жизнь, и вы не знаете, къ добру ли это или нѣтъ. Что нужно доктору Джэмсу Мортимеру, человѣку науки, отъ Шерлока Холмса. спеціалиста по преступленіямъ? — войдите.

Видъ нашего посѣтителя удивилъ меня, потому что я ожидалъ типичнаго деревенскаго врача. Онъ былъ очень высокаго роста, тонкій, съ длиннынъ носомъ, похожимъ на клювъ, выдававшимся между двумя острыми, сѣрыми глазами, близко поставленными и ярко блестѣвшими изъ-за очковъ въ золотой оправѣ. Онъ былъ одѣтъ въ профессіональный, но неряшливый костюмъ: его сюртукъ былъ грязноватъ, а брюки потерты. Хотя онъ былъ еще молодъ, но спина его уже была сгорблена, и онъ шелъ, нагнувъ впередъ голову, съ общимъ выраженіемъ пытливой благосклонности. Когда онъ вошелъ, взглядъ его упалъ на трость въ рукахъ Холмса, и онъ подбѣжалъ къ ней съ радостнымъ возгласомъ:

— Какъ я доволенъ! Я не былъ увѣренъ, здѣсь ли я ее оставилъ или въ пароходной конторѣ. Я бы не хотѣлъ ни за что на свѣтѣ потерять эту трость.

— Это, какъ видно, подарокъ, — сказалъ Холмъ.

— Да, сэръ…