Собака Баскервилей

— Въ ночь смерти сэра Чарльза, дворецкій Барриморъ, нашедшій его тѣло, послалъ конюха Перкинса верхомъ за мною, и такъ какъ я еще не ложился спать, то черезъ часъ послѣ происшествія былъ уже въ замкѣ Баскервиль. Я провѣрилъ и подтвердилъ всѣ факты, которые были упомянуты на слѣдствіи. Я прослѣдилъ за отпечатками шаговъ по тисовой аллеѣ; я видѣлъ мѣсто y калитки, ведущей въ болото, на которомъ, повидимому, стоялъ сэръ Чарльзъ; я замѣтилъ измѣненіе формы слѣдовъ, начиная съ этого пункта, и удостовѣрился, что на мягкомъ гравіѣ не было никакихъ больше слѣдовъ, кромѣ Барримора, и, наконецъ, я тщательно осмотрѣлъ тѣло, котораго не трогали до моего прибытія. Сэръ Чарльзъ лежалъ ничкомъ, съ распростертыми руками, пальцы его впились въ землю, и черты лица были до-того искажены какимъ-то сильнымъ потрясеніемъ, что я бы не далъ тогда клятвы въ томъ, что вижу именно его. На тѣлѣ дѣйствительно не оказалось никакихъ знаковъ насилія. Но одно показаніе Барримора на слѣдствіи было неправильнымъ. Онъ сказалъ, что на землѣ вокругъ тѣла не было никакихъ слѣдовъ. Онъ не замѣтилъ никакихъ, я же замѣтилъ… на нѣкоторомъ разстояніи отъ тѣла, но свѣжіе и отчетливые.

— Слѣды шаговъ?

— Шаговъ.

— Мужчины или женщины?

Докторъ Мортимеръ какъ-то странно посмотрѣлъ на насъ, и голосъ его понизился почти до шопота, когда онъ отвѣтилъ:

— Мистеръ Холмсъ, я видѣлъ слѣды шаговъ гигантской собаки.

III Задача

Признаюсь, при этихъ словахъ я содрогнулся. Да и въ голосѣ доктора слышалось легкое дрожаніе, доказывавшее, что и онъ глубоко взволнованъ тѣмъ, что намъ разсказалъ. Холмсъ, возбужденный, нагнулся впередъ, и глаза его блестѣли тѣмъ жесткимъ, сухимъ блескомъ, какой всегда принималъ его взглядъ, когда онъ бывалъ сильно заинтересованъ.

— Вы ихъ видѣли?

— Такъ же ясно, какъ вижу васъ.

— И вы ничего не сказали?

— Къ чему?

— Какимъ образомъ могло случиться, что никто, кромѣ васъ, не видѣлъ ихъ?

— Отпечатки эти находились въ двадцати приблизительно ярдахъ отъ тѣла, и никто не подумалъ о нихъ. Полагаю, что и я бы не обратилъ на нихъ вниманія, если бы не зналъ легенды.

— На болотѣ много овчарокъ?

— Конечно, но то была не овчарка.

— Вы говорите, собака была большая.

— Громадная.

— Но она не подходила къ тѣлу?

— Нѣтъ.

— Какая была погода въ ту ночь?

— Ночь была сырая.

— Но дождь не шелъ?

— Нѣтъ.

— Какой видъ имѣетъ аллея?

— Она состоитъ изъ двухъ линій тисовыхъ живыхъ непроницаемыхъ изгородей, двѣнадцати футовъ высоты. Дорожка между ними имѣетъ приблизительно восемь футовъ ширины.

— Есть ли что-нибудь между изгородями и дорожкою?

— Да, между нйми тянется съ обѣихъ сторонъ полоска травы около шести футовъ ширины.

— Я понялъ, что въ аллею есть доступъ черезъ калитку, продѣланную въ изгороди?

— Да, черезъ калитку, которая выходитъ на болото.

— Существуетъ ли какое-нибудь другое отверстіе въ изгороди?

— Нѣтъ никакого.

— Такъ что, для того, чтобы войти въ тисовую аллею, надо спуститься отъ дома или войти черезъ калитку съ болота?

— Есть еще выходъ — черезъ бесѣдку на дальнемъ концѣ.

— Дошелъ ли сэръ Чарльзъ до нея?

— Нѣтъ, онъ лежалъ въ пятидесяти, приблизительно, ярдахъ отъ нея.

— Теперь скажите мнѣ, докторъ Мортимеръ, это очень важно: видѣнные вами слѣды были отпечатаны на дорожкѣ, а не на травѣ?

— На травѣ нельзя было видѣть никакихъ слѣдовъ.

— Были ли они на сторонѣ калитки?

— Да, на краю дорожки, съ той же стороны, гдѣ и калитка.

— Вы чрезвычайно заинтересовали меня. Еще вопросъ. Была ли заперта калитка?

— Заперта на замокъ.

— Какъ высока она?

— Около четырехъ футовъ.

— Такъ что можно перелѣзть черезъ нее?

— Да.

— Не видѣли ли вы какихъ-нибудь слѣдовъ у самой калитки?

— Ничего особеннаго.

— Царь Небесный! И никто не изслѣдовалъ это мѣсто?

— Я самъ осмотрѣлъ его.

— И ничего не нашли?

— Я былъ очень смущенъ. Было очевидно, что сэръ Чарльзъ стоялъ тутъ въ продолженіе пяти или десяти минутъ.

— Почему вы это узнали?

— Потому что пепелъ съ его сигары успѣлъ упасть два раза.

— Прекрасно. Это, Ватсонъ, коллега намъ по душѣ. Но слѣды?

— На всемъ этомъ маленькомъ кусочкѣ гранія были видны одни только его слѣды. Я не видѣлъ никакихъ иныхъ.

Шерлокъ Холмсъ ударилъ себя по колѣну съ выраженіемъ досады и воскликнулъ:

— Ахъ, отчего меня тамъ не было! Это, очевидно, необыкновенно интересное дѣло и такого рода, что оно представляетъ обширное поле для дѣйствій научному эксперту. Эта страница гранія, на которой я могъ бы прочесть такъ много, давно уже стерта дождемъ и тяжелыми сапогами любопытныхъ мужиковъ. Ахъ, докторъ Мортимеръ, докторъ Мортимеръ! Какъ это вы меня не призвали туда! На васъ поистинѣ лежитъ большая отвѣтственность.

— Я не могъ васъ призвать, мистеръ Холмсъ, не обнаруживъ этихъ фактовъ во всеобщее свѣдѣніе, а я уже высказалъ вамъ причины, по которымъ не хотѣлъ этого сдѣлать. Кромѣ того, кромѣ того…

— Почему вы колеблетесь?

— Есть область, въ которой самый проницательный и опытный сыщикъ безпомощенъ.

— Вы хотите сказать, что дѣло это сверхъестественное?

— Я этого собственно не сказалъ.

— Да, но, очевидно, думаете.