Читаем Собака на сене и Бейкер-стрит полностью

Как беженцам, переселится аж в Лондон-град…

Принц Чарльз:

О, как кружится голова, как голова кружится!

О, как я этому не рад?!

В мозгу такие перекосы…

Камердинер:

Вам кашку надобно доесть.

Быть может, стоило вопросы политики нам перенесть,

На час иной, а, казакИ?

Ватсон:

Как вам известно, мы, казАки,

Верны родне в беде и в браке.

Так вдруг я узнаю, что хлопчик прописан в Лондоне, смотри,

На той же самой Бейкер-стрит!

Иду и тут же натыкаюсь на Шерлока…

Принц Чарльз:

Душа дрожит.

Ватсон:

Он самый. Мальчик вырос очень.

Принц Чарльз:

О, дайте вас обнять сто раз!

Я был настолько озабочен

В своём безмерном ликованьи!

Моих детей внебрачных столько,

Что если б всех набрать в собрание

Оно, наверное, было б шире, чем целая Палата лордов!

Ватсон:

Так мы не склонные к рекордам.

Свидетельствуем громогласно,

Что наш рассказ, от слова к слову,

Собой являющий основу казачьих сказок…

Камердинер, с подозрением:

Это ясно. А если бы без пересказок?

Ватсон:

Вам что с того?

Коль вру, так слушай. Не веришь, вракам не мешай!

Принц Чарльз:

Возлюбленный мой сын, прощай!

Тьфу, в смысле, здравствуй, Шерлок. Счастье,

Меня накрыло. Столько лет

В слезах безрадостной разлуки!

Быть может кончилось ненастье,

Прошло безверие от скуки!

Бежать к нему, его увидеть?

Камердинер, махнув на всё рукой:

Само собой! Лететь сейчас же

Как после всех страданий ваших, его спокойствием обидеть?

Да проще б было ненавидеть.

Но кашу надобно доесть! Хоть ложечку, ну, ваша честь…

Принц Чарльз:

Воскресну вновь в объятьях ваших.

Я к сыну!

В «dupu» вашу кашу!

(Кидается обнимать Ватсона и безмолвно кивающего констебля.

Никто не сопротивляется.)

<p>Явление одинадцатое</p>

Лестрейд, Майкрофт встречают на улице не успевшего переодеться Ватсона.

Майкрофт:

Постойте, Ватсон?!

Вы ли наш герой

Который брался зарубить любого!

Лестрейд:

Послушайте-ка, доктор дорогой,

Да разве так мужчины держат слово?

И что за вид?

Уже ли вы реестровый казак?

Иль попросту идёте с маскарада?

Ватсон, расправляя фальшивые усы:

А вам бы, господа, не надо

Нас торопить, покуда не запряжен.

Любой момент в сем деле важен.

Я ж деньги взял?

Так можете считать, что Холмс пропал.

Что я уже точу кинжал, что грею шприц,

Что капуэро занимаюсь,

Раз тридцать на день отжимаюсь

И, не снимая руковиц, учусь стрелять из револьвера.

Майкрофт, с уважением:

Я чувствую, запахло серой! Вы дьявол сущий!

Лестрейд, поддерживая:

Это точно!

Да он убьет его, как мышь.

Ватсон:

Такое дело любит тишь. И в подтверждение полномочий,

Добавьте фунтов по пятьсот на всякий мелочный расход.

И зря меня не торопите, джентльмены,

Я знаю время, срок и цены.

Майкрофт:

Мне кажется, он дело разумеет.

Он наполнит шприц и выберет свой час.

Лестрейд:

Тот пикнуть не успеет.

Майкрофт:

Но не услышали бы нас.

Лестрейд:

Вот деньги.

Вы исполните своё, и мы вас так же не забудем,

Наш долг финансами избудем.

Ватсон:

Опасная моя игра.

Но я помощник щедрым людям.

Теперь же я спешу. Пора. Коль не приеду до утра,

Боюсь, мы подозрения в нём возбудим.

Майкрофт:

Простите, если был невольно грубым.

Ватсон:

Кто мне грубил, тот становился трупом.

(Уходит)

Лестрейд:

Зарежет мастерски, когда придёт домой.

Майкрофт:

А мы куда?

Лестрейд:

В кабак или в запой.

Майкрофт:

Действительно. Само собой.

(уходят в обнимку)

<p>Явление двенадцатое</p>

Майкрофт, Лестрейд, констебль.

Майкрофт:

Констебль, чем дело? Что за суматоха на Бейкер-стрит?

Констебль:

Волшебный случай, аж душа горит!

Какие чудеса теперь возможны!

Принц Чарльз приехал к миссис Хадсон, круто?!

Лестрейд:

Мне это ничего не говорит,

Хоть после Сирии, Ирака и Бейрута момент тревожный.

Констебль:

Принц отыскал потерянного сына!

Поздравить надо старика.

Лестрейд:

Вот лопоухая скотина.

Но нам чем может быть горька

Сия семейная картина?

Констебль:

Расстроиться слегка, мне кажется,

Тут есть причина, и… анос:

Сын принца Чарльза – Шерлок Холмс!

Майкрофт:

Я поражён. Так вот с чего мы с ним родства не ощущали.

Лестрейд:

Да, принц сменил немало жён,

Как мы бы их не называли. Сын принца? Блин, но как узнали,

Что это вне сомнений, он?

Как Ганнибал, Наполеон, сын Сталина, дитя Хуссейна…

Майкрофт:

Мне загубили настроение.

Так луч надежды поглощает мрак.

Констебль, в сторону:

Ты сам дурак…

<p>Явление тринадцатое</p>

Миссис Хадсон, Холмс, Ирэна Адлер, подслушивающая с балкона.

Миссис Хадсон:

Как, Шерлок, вы уже?

Холмс:

В смысле?

Я на мандраже. С утра мечусь, но, слава богу,

Все вещи собраны в дорогу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия