Собеседник. Выпуск 3

Оказывается, Травен познакомился с Бибелье в Роттердаме, - когда эмигрировал из Берлина по чужому паспорту. Вместе с Бибелье Травен и отправился в Мексику, они стали друзьями, естественно, у Бибелье от друга не было никаких секретов - жизнь и приключения Августа Бибелье и дали, одним словом, для Травена материал для нескольких романов, в том числе и для знаменитого «Корабля мертвецов». Но затем, вполне возможно и потому, что Бибелье узнал в некоторых героях книг своего друга самого себя, между ними произошла размолвка. Не исключено, что Бибелье в самом деле затем, в 1937 году, оказался в числе интербригадовцев под командованием Эрнста Дроога и воевал с фашистами под именем Цигельбреннера - в память о своем друге-писателе, некогда редактировавшем «Поджигатель кирпича». А Травен, в свою очередь, в память о друге взял себе в качестве литературного псевдонима первую букву его фамилии: «Б» - это, как выяснилось, и не Бруно, и не Борис, и не Боб, а Бибелье.

Во время беседы Хайдемана с мадам де Торсван (на что уж немецкий журналист, видимо, не рассчитывал совсем) в гостиную, очевидно из мезонина, спустился сам хозяин дома. Вот как Хайдеман описывает эту встречу.

«Травен спускается по лестнице в уютный холл с камином. Он среднего роста, седой. Мелкими, осторожными шажками он приближается ко мне и подает мне слегка дрожащую руку. Он приветлив, улыбается. Несмотря на очки, он плохо видит...»

Очевидно, Хайдеман все же в разговоре затронул эту щекотливую тему - сорокалетнее инкогнито Травена.

Писатель, как пишет Хайдеман, на это ответил так: «Вы должны меня понять. Моя жизнь принадлежит одному мне. Общественности принадлежат только мои книги». Очевидно, этим Травен выразил свою просьбу не разглашать его инкогнито и впредь. Хайдеман во всяком случае этот вопрос в своей статье обходил молчанием. Однако сам тон статьи - в высшей степени сдержанный, сухо-протокольный -невольно наводит на мысль о том, что, раскрывая не только имя писателя-невидимки, но и его местожительство, Хайдеман все же нарушил просьбу, а может, и собственное обещание.

Удивительно, но и это сообщение прошло практически незамеченным! То ли у «травенистов», как стали со временем называть литературоведов, специализировавшихся по творчеству этого выдающегося мексиканского (впрочем, почему мексиканского? С одинаковым успехом его можно назвать и немецким, и американским, и даже... шведским!) писателя, вызвал недоверие как раз этот сугубо протокольный тон статьи Хайдемана, то ли сам журнал не вызывал доверия у серьезных филологов... И статья Хайдемана была зачислена в разряд тех многочисленных псевдобиографий Травена, которые заполняли все газеты мира в течение сорока с лишним лет.

А спустя полтора года телеграфные агентства мира разнесли весть о том, что в Мексике в возрасте 79 лет скончался выдающийся писатель Травен Торсван Крове, написавший семнадцать романов под псевдонимом «Б. Травен». Сообщение было основано на интервью вдовы писателя, Росы Элены Лухан де Торсван, которое она дала журналистам. Из этого интервью явствовало, что Травен родился в 1890 году в Чикаго, в семье эмигрантов, выходцев из Швеции (вот почему он себя, выступая в роли фотографа Торсвана, называл шведом). С юных лет будущий писатель вел тяжелую жизнь бездомного бродяги, был юнгой, грузчиком, кочегаром, плавал на кораблях, курсировавших между Америкой и Европой, пока, наконец, не осел в Германии. Там, в Германии, он взял себе имя Рета Марута и основал журнал. «Всю свою жизнь, - заявила мадам де Торсван журналистам, - он был революционером и антифашистом. Его книги нацисты сжигали на кострах. Он всегда боролся против несправедливости, за переустройство мира».

Разъяснился, наконец, и вопрос об инкогнито писателя - сам Травен дал объяснение в своих записках: «Все это дело рук журналистов. Они сделали меня мифической личностью. Я же, избегая встречи с ними, оберегал лишь свой покой и уединение. Я ненавижу рекламную шумиху вокруг моих книг».

Так раскрылась тайна писателя-невидимки Травена.

Но до конца ли?

История третья: о математике Бурбаки, который... все же был?

Странно: чем больше я сижу над документами и размышляю над всей этой историей, тем все более загадочной она мне кажется. Неужели мистификация продолжается? Однако - документы! Факсимиле, официальные письма... Да и время, когда все это происходило... Но ведь Норберт Винер встречался с Фрейманом почти тогда же - спустя два года! Что могло измениться за эти два года? Голову можно свернуть над этим ребусом!

Итак, что же нам все-таки известно о Никола Бурбаки - легендарном математике, «Эвклиде XX века»?

«Под именем Никола Бурбаки известна группа ученых, поставивших себе целью дать систематическое изложение всей современной математики...» (профессор С. П. Капица).

«Бурбаки Никола - собирательный псевдоним, под которым группа