Собирание русских земель Москвой

Возвращение на Русь из Константинополя суздальского архиепископа Дионисия в 1383 году снова подняло дело о незаконном достижении Пименом митрополии. В. к. Дмитрий сделал попытку спасти свою комбинацию заменой Пимена Дионисием, но плен и кончина его в плену оборвали и эту попытку закрепить за Великороссией особого митрополита. Оставалось держаться Пимена, лишь бы избежать водворения на севере Киприана, или поднять дело о новом кандидате. Но для последней попытки обстоятельства были чрезмерно запутанны, а дело о Пимене зашло слишком далеко, чтобы его легко было сразу остановить. Скомпрометированное в конец положение Пимена и смерть Дионисия открывали пути для Киприана. Представители Константинопольской власти – митрополиты Адрианопольский и Ганнский, уполномоченные расследовать запутанное дело о русской митрополии, прибыли в Москву без Дионисия и могли выполнить лишь следственную сторону своих полномочий. Решение дела должно было состояться в Константинополе по определению патриаршего собора. Только весной 1385 года поднялся Пимен в дорогу, притом отдельно от греческих митрополитов и великокняжеского посла – симоновского архимандрита Федора. Наши источники не дают сведений о том, каковы были намерения в. к. Дмитрия и какие инструкции получил арх. Федор. По-видимому, ему были даны широкие полномочия, так как нет указаний на какое-либо определенное предложение великокняжеского правительства относительно митрополии. Цареградские послы и Федор игумен представили патриарху обвинения против Пимена, обличавшие его в достижении сана обманом. Но вместе с тем Федор вел с патриархом какие-то «устные» переговоры: это дает повод предположить, что великокняжеское правительство, не решаясь ставить патриарху новые требования относительно замещения кафедры, делало, однако, какие-то попытки найти приемлемый выход из создавшегося положения. Без такого предположения пришлось бы допустить маловероятное, что состоявшееся в Константинополе соглашение арх. Федора с Пименом (причем Пимен поставил Федора на ростовскую епископию в сане архиепископа) было действием самовольным и явно нарушавшим великокняжескую волю. Но этот поворот в действиях Федора объясним только соответственными инструкциями из Москвы: в крайнем случае признать Пимена, лишь бы не возвращался Киприан; и такой крайний случай настал, когда не оказалось возможным достигнуть иного результата, т. е. освободить Москву и от Пимена, и от Киприана353. А патриарх крайне затянул дело, и весной 1387 года Киприан был отпущен в Литву для выполнения какого-то императорского поручения, хотя и с назначением ему годичного срока для явки на окончательный суд354. Ход дела явно склонялся против Пимена, его низложение было неизбежным355 и в пользу Киприана, что было ясно и до окончательного разрешения дела356. Пимен и Федор не стали дожидаться этого решения, а, вступив в соглашение, возмутившее патриарха, тайно покинули Константинополь и вернулись в Москву. Здесь Пимен продолжает святительствовать, невзирая на патриаршие призывы и запрещения, и только соборное определение патр. Антония, сменившего Нила на кафедре, о том, что Пимен согласно канонам должен быть признан низложенным, единство митрополии Киевской и всея Руси – навсегда восстановленным, как ее «древний порядок и устройство», а единственным законным ее митрополитом объявлен Киприан, заставило Пимена предпринять третью поездку в Константинополь, притом против воли в. к. Дмитрия, как свидетельствуют наши летописи357. Судьба избавила Киприана от дальнейшей борьбы. Пимен не доехал до Константинополя, умер в дороге, а раньше его смерть постигла в. к. Дмитрия. При новом великом князе Киприан был принят на митрополии без возражений.

V

Так кончилась церковная смута, которая лишила великорусскую великокняжескую власть влиятельной опоры в митрополии всея Руси при тяжких переживаниях, какие выпали на долю этой власти в 80-х годах XIV века. И кончилась она несомненным политическим поражением великокняжеской власти. Пришлось на ряд долгих лет отказаться от политической солидарности с митрополией, от ее мощных услуг, упущено из рук великого князя замещение митрополичьей кафедры желательным для светской власти кандидатом, оборвано развитие традиций митр. Алексея, придавших митрополии в значительной мере характер великорусской государственной церкви.