Собирание русских земель Москвой

Однако, хотя строй владельческих отношений, сформулированный в духовной князя Владимира Андреевича, не создал никакой прочной и устойчивой организации Серпуховского княжества, он показателен и для сложившихся воззрений княжого права, и для условий данного исторического момента. Перед нами не удел московской отчины, а особое вотчинное княжество, повторившее в своем внутреннем строе отношения того целого, из которого оно само выделилось. Владимировичи владеют своей отчиной по уделам, на началах традиционного семейно-вотчинного права и остаются объединенными в семейную группу как семейно-владельческой связью и старейшинством княгини-матери и старшего брата, так и единством внешней, политической связи с великим княжением. Но старейшинство серпуховского князя над братьями явно лишено какого-либо политического значения, а стало быть, и реального веса, так как целиком подавлено зависимостью всей группы местных князей от великокняжеской власти. Единственной чертой политико-административного объединения этой группы и ее владений остается коллективная уплата дани на татарский выход в казну великого князя: серпуховская великая княгиня и ее сыновья собирают дань, «коли выйдет дань великого князя ко Орде», каждый со своего удела «по уроку», который точно изложен в духовной грамоте, а затем все вместе посылают ее к казне великого князя и сдают ее общей суммой, назначая для этого по боярину с каждого удела. В этом порядке нет для Серпуховского княжества элемента сохранения его финансовой силы: тут только своего рода круговая порука по исполнению великокняжеского требования «дани неминучей»393. В таких условиях, когда Серпуховское княжество утратило последние черты политически-значительной единицы, сохранение его единства от окончательного вотчинного распада, а его князей от перехода в положение служивых подручников, а затем и княжат-землевладельцев становилось невозможным, и только моровое поветрие исказило и прервало этот процесс, пережитый рядом других измельчавших княжеских владений.

VII

Пререкания князя Владимира Андреевича с племянником, князем великим, о волостях обусловлены его принадлежностью к московской княжеской семье и его деятельным участием в борьбе за усиление великокняжеского владельческого – московского – центра. Двойственность его положения, как князя на своей серпуховской вотчине и как члена московской княжеской семьи, создавала противоречие между условиями прочного вотчинного владения обособленной волостью, княжением серпуховским, и стремлением использовать на свое усиление участие в общем владении землями Московского княжества, по уделам-долям наделения из новых приобретений, осуществленных общими усилиями394. Последнее было тем более соблазнительно, что между прямыми вотчичами по Дмитрии Донском дошли свои споры о волостях, свои разделы и переделы владениями, поставленные на очередь выделом «удела» для младшего Дмитриевича – Константина395. Выдел этот вызвал ряд мен волостями между братьями, мен по договорным условиям и соглашениям, которые, не имея устойчивой опоры в подробном отцовском ряде, вносили начало произвола и «пожалования» в их взаимные владельческие отношения.