Соблазнение красавицы

— Да, потому что только так я мог заставить тебя вернуться. Я хочу видеть тебя ежесекундно, хочу, чтобы ты день и ночь заботилась обо мне, медленно заговорил он. — Неужели ты и вправду решила, что я натянул сапоги только для того, чтобы глотнуть свежего воздуха в такой-то холод? И ты была права, детка, борьба с этими проклятыми сапогами чуть не убила меня!

Сердце в груди Кили сжалось, и она сокрушенно покачала головой.

— Ты постоянно испытываешь мое терпение, воин. Сегодня утром у меня были неотложные дела. Я поговорила с Йеном и определила свое положение в клане. Затем Мейрин представила меня членам клана. Очень важно лично познакомиться с людьми, которым может потребоваться моя помощь.

— Но твоя главная забота — это я. Ты же знаешь, что я не могу без тебя, красавица. Ты нужна мне, как воздух, без которого нельзя дышать. В следующий раз не оставляй меня надолго. Когда я остаюсь наедине со своими мыслями, мне в голову начинают лезть всякие глупости.

— Я думаю, дело не в этом. Ты просто слишком избалован, — со вздохом сказала Кили. — Неужели тебе ни разу в жизни не отказывали?

— Отказывали, наверное, только сейчас ничего на ум не приходит.

— Похоже, выбора у меня нет. Придется присматривать за тобой, воин, иначе тебе не выжить. Твоя импульсивность убьет тебя!

Радость победы осветила его лицо, глаза засияли, отчего у Кили пробежала дрожь по спине и закружилась голова. Элерик привлек ее к себе, нежные пальцы скользнули по спине и затерялись в волосах на затылке, вынудив ее склониться к нему, чтобы он мог наконец прильнуть к ее губам.

— Хотя ты наложила запрет на поцелуи, красавица, должен признаться, я редко следую правилам.

Глава 13

После минутного колебания Кили начала сдаваться. Почувствовав это, Элерик тут же воспользовался ее слабостью и, притянув девушку к себе, приник к ее губам. Он замер на мгновение, наслаждаясь моментом, ощущая ее восхитительный вкус. И вдруг, как будто очнувшись, впился в рот страстно, неистово, пробиваясь вглубь языком, пока оба не стали задыхаться от нехватки воздуха.

Он ловил ее дыхание, пробовал на вкус и возвращал ей. Казалось, он дышал ею. Он подчинял ее, обволакивал, пока она не превратилась в живую, трепещущую часть его.

Нежно и чувственно руки Кили скользили по плечам Элерика, пока не сомкнулись на затылке. Плохо соображая, что делает, Кили прижимала его к себе, покрывая лицо жадными поцелуями, раздувая пламя страсти, которое полыхало в его теле, грозя вырваться на свободу.

Элерик провел языком по верхней губе девушки, затем резким движением проник внутрь. Ее язык осторожно двинулся навстречу захватчику и нежно коснулся его, вырвав из груди Элерика стон; наконец, их языки встретились и сплелись в чувственном танце. Сначала играючи, затем с нарастающей страстью Кили и Элерик наслаждались друг другом и не могли насладиться, как обезумевшие от жажды мореплаватели, которым никак не удается напиться вдоволь.

Элерик обхватил лицо Кили ладонями, заблудившись пальцами в густых волосах девушки. У него была железная хватка. Он понимал это, но был не в силах отпустить ее.

Он безумно хотел эту женщину и пожирал ее губы, как зверь долгожданную добычу. Его язык вонзался ей в рот, проникая глубоко внутрь, имитируя желание вонзить свой жезл в ее девственное лоно. Влажный горячий рот Кили был божественно сладок, и возбужденное воображений Элерика рисовало, как его пенис проникает в самую глубину ее пламенного упругого лона, словно меч в ножны.

Сделав над собой усилие, Элерик отстранился от Кили. Еще немного, и он бы подхватил ее на руки и бросил кровать. Он был на грани срыва, желая только одного, — задрать эти юбки и овладеть ею прямо здесь и сейчас. Но к этой девушке требовался совершенно другой подход. Ей нужна была ласка и нежность, поцелуи и слова любви. Она должна знать, что прекраснее ее нет на свете, что она будит в нем удивительные чувства, что только с ней он ощущает себя единственным мужчиной на Земле. Дикое, животное спаривание наспех — не для нее.

Кровь гулкими ударами отдавалась в висках Элерика, когда он оторвался от губ Кили.

— Что ты делаешь со мной, красавица? — еле слышно прошептал Элерик, ибо слова с трудом продирались через пересохшее горло.

Ощущение было такое, будто он наглотался битого стекла. Тело испытывало невероятное напряжение. Элерик чувствовал себя большим и тяжелым. Его мужское достоинство было готово к соитию, а рана горела огнем. С каждой минутой, с каждым вздохом он все больше хотел эту девушку.

Элерик не узнавал себя. Его состояние граничило с одержимостью. Нет, не граничило. Это и была самая настоящая одержимость. Он чуть не сошел с ума, когда утром она оставила его одного в комнате и долго не возвращалась. Только поэтому он поднялся с постели, прикладывая неимоверные усилия, чертыхаясь и покрываясь потом от боли. Он метался по комнате, как зверь в клетке, ежеминутно выглядывал из окна, прислушивался к каждому шороху, надеясь уловить ее легкую поступь.