Соблазнить верную

Он приблизился к ней настолько, что, оказавшись зажатой между ним и стеной, она только с мольбой посмотрела в пожирающие ее сердце глаза. И теперь они сияли чистотой, будто та злоба и чернота, которые владели ими несколько минут назад, принадлежали не ему. Что за странные перемены? Она догадывалась об их причине.

Все сказанное ею всего несколько минут назад будто потеряло всякий смысл. Неужто она и правда лицемерит? Неужто врет сама себе? Но… этот соблазн обрести свободу… свободу от сковывающих принципов, порой кажущихся такой реальной помехой на пути к наслаждению и обретению долгожданного счастья… "Это иллюзия!" – кричал внутри нее кто-то. "Это шанс!" – противоречивый возглас казался желанней, и Анечку будто кто-то толкнул в спину.

– Вадим, я не могу, – вдруг всплакнула она, мягко обняв ладонями его лицо, – я не имею права унизить свою семью… Это станет фатальным предательством…

Сколько откровения в этих словах… Столько мольбы! Ему нужно услышать ее… но он не хотел…

– Ты опять о правах? – его взгляд блуждал в гневной растерянности. Взяв ее кисти в свои руки, он сменил ярость на некое любящее негодование. – Ты опять о правах… А желания, Аня? Твои личные? Да он ведь оставил тебя! Нельзя свою женщину так надолго бросать! Ты понимаешь?

В отчаянии она отпрянула, дабы сохранить почти уничтоженную дистанцию.

– Вы просто не знаете, что у нас с ним было, Вадим Яковлевич. Он имеет право не доверять мне.

– И опять, Аня! Опять ты о правах! Где чувства? Где любовь? Кто говорит о таких возвышенных вещах юридическим языком?

Она отвернулась. Нужно найти самообладание, взять себя в руки, чтобы объясниться с этим человеком… Затем распрощаться и уйти… наверное, навсегда.

Но когда Аня обернулась на странный грохот, то с изумлением обнаружила Вадима стоящим на коленях. Она могла бы не верить в искренность порыва проявить чувства, но его глаза… его глаза кричали о страстном желании открыто поговорить. И они продолжали сиять ясностью и чувствами.

– Если мужчина становится перед женщиной на колени, это, наверное, что-то значит, – сглотнув ком нерешительности, проговорил он. Наверное, для него это являляется признанием.

– Может быть, чувствует сильную вину перед ней, – холодно предположила она, – запутался в себе или просто он – хороший актер.

– А вариант «любит» ты не рассматриваешь?

– Нет. Рассматриваю вариант «с чем-то перепутал любовь». Так или иначе я не вправе слушать о любви от мужчины, если это не мой муж.

– А что мне делать, если я все-таки люблю?

Закрыв глаза, она только выдохнула:

– Лучше бы вы меня проклинали!

– Тебе до остервенения не хочется, чтобы я любил?

– Нет. Хуже. Я просто не верю вам и презираю за попытки играть святыми чувствами в низменных целях. Но, если в вас и правда есть любовь, вы никогда не позволите мне унизить себя позором…

– Ты хочешь сейчас, чтобы я сделал выбор между твоей верностью мужу и тем, что желанно мне? – страстно прошептал он, поднявшись и устремив свой взгляд на нее. – По-моему, все очевидно…

– Тогда не говорите мне о чувствах, – строго попросила она.

– Да я с ума схожу, ты понимаешь?! – внезапно заорал он, нервозно отходя к окну. – Я безумею только от одной мысли о тебе!

И вновь этот дьявольский взгляд, чужие глаза и лицо, исказившееся ненавистью.

Вадим же вдруг понял, что слова ни к чему не приведут. Но он так ясно ощутил, что сейчас она готова для действий! И на самом деле нет ничего, что сможет препятствовать его решительности.

Какие-то мгновенья… секунда… или чуть больше, и она снова рядом. Такое облегчение от возможности прикоснуться к ней!.. И теперь никто это не сможет остановить!

Всё! Как будто она пробивала стеклянную стену и та, наконец, рассыпалась. Как будто она так хотела солнечных лучей, и они обрушились на неё изобилием своего тепла.

Его поцелуи… Сейчас она так ясно ощущала его губы… и теперь это не иллюзия, а действительно его жаркие прикосновения. И они не клеймили, не обжигали, а наполняли теплом. Какой глупостью было думать иначе!..

И теперь Аня нарочно игнорировала последствия происходящего, и настырно не хотела понимать, что с ней происходит. Но точно знала одно: сопротивляться этому ее тело более не в силах.

И Вадим был не просто страстным… наверное, это та самая чувственность, которая наполняет собою каждую клеточку тела и становится катастрофической стихией.

Сквозь шум в голове и опьяневшее сознание она отдавалась поспешному блужданию его сильных рук, властно распоряжающихся на ее теле. Как она это допустила? Почему она это допустила? Ведь она не хотела!..

– Остановись! – прошептала она ему в лицо, чувствуя жар собственного дыхания.

"Я – ничтожество. Сама себя не услышала, а он и подавно. Прекрати же это безумие, Аня! Оттолкни его!"

Голова продолжала кружиться… А она – тонуть в его объятиях.

Его пальцы скользнули по блузе, распахнув ее, игнорируя слетевшие с петель пуговицы. Казалось, что ЭТО уже происходило, и он чувствовал бархатистость ее кожи всем своим телом.