Соблазнить верную

– Наверное, только потому, что боюсь остаться совсем одна. Так хоть нервотрёп рядом, и то жизнь уже не такая тоскливая.

– Это решать только вам, – с пониманием сказала Аня. – Я знаю людей, которые расходились, устраивали внутри себя «перезагрузку» и решались на одиночество. Все заканчивалось разбором душевных проблем, а потом, как правило, новыми, более удачными отношениями.

– Вы не по годам мудры, Анна.

– О нет, что вы? Я глупа! Просто наблюдательна.

– Нет, вы духовно просвещаете себя, а это много значит. Потому вы и выделяетесь из толпы необычным взглядом на обыкновенные вещи. Видите, Вадик подумал, что сможет одолеть вас, приняв мягкость и доброту за слабость. Вам нужно «послать» его жестче! Может, быстрее перестанет нервы трепать.

– Подумаю об этом. Спасибо за совет. И простите, Мария. Мне очень больно, что я…

– Мы уже говорили об этом.

Хотелось уже положить трубку, как Аня окликнула собеседницу.

– Скажите мне, Мария, а Вадим Яковлевич всегда так пил?

– Нет, что вы?! Я вообще удивляюсь. Раньше он всегда был за рулем. Пьяным я его крайне редко видела. А это с два-три месяца…

– То есть с момента моего появления в труппе?

– Нет, немногим ранее. Аня, перестаньте винить в этом себя. Теперь я понимаю, что вина во всем только его.

– Нет, Мария, без моего участия тут тоже не обошлось. Своей соли я добавила.

Глава 8. «Мы часто отрицаем то, что является частью нас самих»

Премьера прошла на областном уровне, до столичного Ковалеву никак не удавалось дотянуться, но все это было в перспективе. По сути пьеса являлась первой из его личных постановок без соавторства, поэтому лишь легкий взлет вверх в отзывах критиков вполне нормален. Ясное дело, начинающему режиссеру хотелось бы иметь результат куда лучше, но приходилось с этим смириться.

Для привлечения внимания публики к своей постановке Ковалев организовал пресс-конференцию с участием ведущих актеров.

Для Анечки мероприятие подобного типа являлось первым, и Вадим Яковлевич видел, как в ожидании она нервно потирала руки и по привычке оттягивала горловину пуловера, что являлось характерным признаком ее волнения.

После неудавшейся поездки на курорт Вадим вернулся в театр взбешенным. Труппа ходила на цыпочках, актеры по возможности его избегали, опасаясь испытать на себе извержение гнева.

Аня тоже старалась обходить босса стороной, но, по понятным причинам, приходилось с ним сталкиваться. На гневные замечания реагировала сдержанно, игнорируя всяческие попытки задеть ее и вывести на эмоции. Ковалева это раздражало еще сильнее. Хотя он видел старания Анны переложить переживаемые ею эмоции на главную героиню.

При этом Вадим сам признавал, что с трудом способен контролировать личное недовольство сложившимися обстоятельствами. Но ему страстно хотелось обратить на себя ее внимание. Точнее, не на себя, – на свои чувства. Потому что внутри него происходила какая-то борьба, от которой он очень устал. И еще больше устал от попыток понять, что и с чем борется.

Но более всего раздражали ее сочувственные взгляды. Если у всех в глазах он видел страх, предостережение, робость (что, несомненно, его удовлетворяло), то Аня смотрела на него с жалостью и какой-то необъяснимой ему теплотой. И, что самое страшное, – это делало ее выше него, лучше, сильнее.

Вопреки всему Вадим категорически не хотел соглашаться со своим фиаско: его цель – всегда и во всем быть первым – давала о себе знать в виде вспышек того же негодования и стервозных замечаний.

– Скажите, Анна, как вы относитесь к своей героине? – вполне ожидаемый вопрос корреспондента местного канала немного смутил. Хотя бы потому, что ее отношение к Милене Марковой сформировалось неоднозначным.

– О, моему мнению о ней предшествовала целая эпопея чувств, – улыбнулась Аня. – Поначалу я откровенно ее осуждала, от чего произошел некоторый конфликт моих личных взглядов с неприемлемой нормой жизни. Мне помог Вадим Яковлевич… Спасибо ему, – она доброжелательно улыбнулась режиссеру. – С его подачи я смогла с этим разобраться.

– Да, – подтвердил тот. – Дело в том, что Ане не хватало профессионализма…

Аня с Сергеем вздернули головы. Зачем он это говорит? Такие вещи крайне нежелательно знать зрителю. Становилось ясно, что Ковалев снова выносил напоказ личную игру.

– И не только профессионализма, но и честности по отношению к себе, – произнеся это, он боковым зрением заметил, как Аня повернулась в его сторону, а его кожа покрылась мурашками от ощущения на себе жгучих искр, сыпящихся из ее глаз. – Мы часто отрицаем то, что является преимущественной частью нас самих.

Далее он не следил за ее реакцией. Камушкина же пыталась подавить в себе ярость, с помощью которой очень хотелось поставить босса на место. Нет, нужно смириться и надеяться, что Ковалев ограничится этим хамским замечанием.

– Вы хотите сказать, – как назло продолжал свой допрос дотошный корреспондент Федотов, – что исполнительница главной роли за скромностью одежд пытается скрыть присущую ей распущенность?