«Соболь» оставляет след

— Думаю. Визитка исполнена тушью, от руки. Мог он и с потолка имя-фамилию взять, а мог и знакомца журналиста иметь. Проверим, нас не убудет.

— А сейчас что?

— А сейчас у нас коллекционеры и ювелиры. В скупках оповещены, но ведь и надомники есть... Ты Сафина помнишь?

— Это по делу «Японца»? Помню.

— Он мне должен. А я незлопамятен, но незабывчив. Гриша, мы в центр едем, в район Пятницкой.

— Вас понял, — пошевеливая баранку, отозвался шофёр.

Поднимаясь по лестнице, Певцов провёл пальцами по исчирканной стене.

— Ты не знаешь, откуда у нас такая тяга к похабщине?

— От необычайно высокой культуры души и тела, — пояснил Баскаков. — Вот его бункер. Ну-ка, кто в тереме живет?

Звонить пришлось трижды.

— Кто там? — наконец спросили из-за двери,

— Я не знаю ваш нынешний пароль, но моя фамилия Баскаков.

— Кто-кто?

— Не тяните время, обдумывая, Руфат Талгатович, меня вы не забыли.

Дверь открыли, однако человек в тюбетейке не спешил освободить проход.

— Я не люблю, когда ко мне приходят вдвоём. И согласно правам могу вообще не впустить.

— Можете. Но не стоит. У меня мало времени, мой друг подождёт внизу, а вы проведите куда пожелаете, я не задержу.

Руфат Талгатович пожевал губами и отступил в глубь квартиры:

— Проходите... Один.

Они вошли в полутёмную кухню, и хозяин прислонился спиной к высокому подоконнику.

— Что вам надо?

— Почти ничего, — Баскаков вынул блокнот, вырвал листок и положил на стол. — Здесь список кое- каких вещиц, которые я ищу. Если дадите искреннюю справку, не предлагал ли кто нечто подобное, я дам честное слово, что забуду две ваши ошибки по недавнему делу и забуду ваш адрес. Но если пойму, что темните... Словом, я считаю обмен взаимовыгодным.

Сафин молчал.

Баскаков повернулся и пошёл из кухни.

— Подождите... Заберите вашу бумажку, — не отходя от окна, сказал Сафин.

Баскаков вернулся, взял и сунул листок в карман.

— Вчера один юноша случайно встретил меня на улице и кое-что предложил. Вы знаете — я ничего ни у кого не беру... И у него не взял. И даже не видел. Но он обрисовал два кольца, браслет и, по-моему, зубное золото. Одно кольцо с красным камнем.

— Кто такой? Фамилия? Имя? Кликуха?

Сафин тихо хихикнул:

— Я мальчиков никогда не любил... Пупсиков-бубусиков модных. Даже имени не спрашивал... Я девочек люблю. Иди, начальник... И помни, что обещал! А я всё сказал.

— Всё?

Сафин молчал,

Баскаков понял, что это действительно всё, и пошёл прочь из тёмной квартиры.

Нодар Гвасалия стремительно шёл по длинному, устланному ковровой дорожкой коридору редакции и читал таблички у дверей. Заглянув в нужную комнату, увидел мужчину и женщину за противоположными столами и ещё один стол, пустой.

— Будьте любезны, мне нужен Борис Владимирович.

Мужчина не отреагировал, а женщина подняла лицо с квадратными очками.

— Он у ответственного. Во всяком случае, сказал, будто идёт туда.

— Благодарю вас.

Кабинет ответственного секретаря находился несколько дальше, Гвасалия нашёл его, столкнулся на входе в приемную с коренастым мужчиной и отступил:

— Прошу вас.

Мужчина вышел, а Гвасалия не вошёл, а спросил ему в спину:

— Борис Владимирович?

Тот обернулся:

— Да... А вы кто?

— Отойдём на минуточку. — Гвасалия огляделся, увидел холл с креслами и показал рукой: — вот сюда.

— Ну, отошли. — Афанасьев сел в кресло. — И что?

— Моя фамилия — Гвасалия. Я из Управления внутренних дел. Показать документ?

— Допустим... А при чём здесь я?

— Хочу выяснить, нет ли среди ваших знакомых молодого человека следующей наружности: высокий, худой, несколько сутулый...

Афанасьев тихо засмеялся:

— Наша милиция не перестаёт радовать... С какой стати я за здорово живёшь стану рассказывать о своих знакомых? Это раз... А два заключается в том, что, окажись у меня таковой, вы начнёте о нём расспрашивать... А я ни о ком никаких справок не даю. Ясненько?

— Предельно.

У Гвасалии прозвучало «прэдельно», и он, глядя сверху вниз, сказал:

— Теперь для абсолютного понимания ситуации: произошло, можно сказать, убийство, и у ныне покойного в доме обнаружена ваша визитная карточка. Вы это обдумайте, потому что вас обязательно вызовут.

— Постойте, — приподнялся и снова сел Афанасьев. — Какая карточка? У меня никогда не было карточек... Я могу посмотреть?..

— Я сказал: вас вызовут и предъявят. Просто времени мало, и я рассчитывал на содействие. Сожалею, что ошибся.

— Да погодите же! Сядьте... — Афанасьев еще поразмыслил и облизал губы. — Ну... Однажды меня попросили достать кассеты для видео. Кто и что — не существенно... Как я с ним познакомился — тоже... Мне их продал некий Гена, и он похож на ваше описание. Это всё.

— Нет не всё. Думаю, вы знаете фамилию или где его найти, должны знать, — Гвасалия дотронулся до руки Афанасьева. — Лучше сказать, Борис Владимирович, уверяю вас.

— Только не вздумайте мне угрожать! — отдёрнулся и вскипел Афанасьев. — Не те времена, дорогуша, совсем не те... И покажите-ка документ.

Гвасалия сунул руку в верхний карман пиджака.

— Прошу.

Афанасьев раскрыл удостоверение: