«Соболь» оставляет след

— Да, похожи... Ну и что? Возьмите... Мы виделись два раза, и он звонил сам. Где-то был его телефон, но я выбросил... Больше года прошло!

— Как вы познакомились? Борис Владимирович, право, неразумно хоть что-то скрывать. Я надеюсь, что вы ни при чём и всего лишь стесняетесь или просто нас не любите. И то и другое можно понять. Но мой непосредственный начальник очень торопится, а когда он захочет встретиться с вами... В общем, он — не подарок. Проще сказать мне.

Афанасьев опять попробовал вскипеть, но голос его дрожал.

— Да идите вы, знаю я вас! Ну девушка, девушка одна познакомила, Космынина Зина, раза три виделись, и всё... Поймите, если вы мужчина!

— Я грузин, значит, безусловно, мужчина, — очень серьёзно ответил Гвасалия. — Дайте её телефон и я не стану вас больше задерживать.

«Волга» с Баскаковым и Певцовым шла по набережной Москвы-реки, когда прерывисто зажужжала рация.

— Я «Радуга», приём, — ответил Баскаков.

Раздался искажённый, сопровождаемый шумами и потрескиваниями голос Гвасалии:

— «Радуга», я «Озон». Афанасьев знает юношу по имени Гена, давно не встречал, координат не имеет... Познакомила Космынина Зинаида Фёдоровна. — Певцов уже достал блокнот, ручку, записывал. — Установлен адрес: Ташкентская улица, дом десять, корпус два, квартира тридцать пять...

— У-у, это другой край, — сразу среагировал Гриша и взглянул в боковое зеркальце.

«Волга» заложила крутой вираж, развернулась через осевую и пошла в обратном направлении.

— ...Работает дежурной стройуправления сутки через двое, сегодня на работе отсутствует. Как слышите? Прием.

— «Озон», я «Радуга», слышу вас хорошо. Космынина Зинаида Федоровна, Ташкентская, десять, корпус два, квартира тридцать пять. Выезжаю на место... Вам следовать космодром, находиться на связи. Как поняли? Приём.

— «Радуга», я «Озон». Следовать космодром, находиться на связи. Вас понял. Отбой.

Баскаков положил рацию и повернулся к Певцову: — А?

— Сработала твоя версия! — радостно оценил Певцов. — Сработала... Теперь бы Зинулю повидать.

— И Гену, — напомнил Баскаков. — И тогда возникнет некая ясность.

— Некая?

— Некая. Если Зина и Гена его скрутили и вынесли багаж, то, считай, завтра утром можно победно рапортовать. Очень удачно складывается... Слишком!

— Слушай, а этот паучок сказал что-нибудь? — поинтересовался Певцов. — Ювелир этот.

— Сафин! Сказал и не сказал... Ребусом! Про мальчиков-игрунчиков, пупсиков-бубусиков. Всё время в голове держу, и ничего не сплетается пока.

Тем временем «Волга» проскочила на красный, обогнула квартал с магазином «Грузия» и выехала на Волгоградский проспект.

Старый дом был недавно выкрашен в нелепый зелёный цвет, у подъезда сидели старухи, проводили глазами прошедших.

Пятый этаж, без лифта, открытая дверь в тамбур с четырьмя квартирами. Тридцать пятая — первая справа.

Дверь отворила сухонькая женщина с усталым лицом, рукава закатаны по локоть.

— Здравствуйте. Зина дома?

— Дома, проходите... Вон там её комната.

В кухне варится что-то с капустой, открытая дверь в ванную демонстрирует стирку, стены коридорчика увешаны всякой всячиной. За дверью прямо играет тихая музыка. И за этой же дверью — уголок рая. Кожаный диван, кожаные кресла, стереосистема «Акаи», низкий столик с хрусталём, фарфоровые чашки, бутылка ликёра «Парадиз». И две девы в креслах полулёжа глядят на вставшего в дверях загорелого в сером костюме мужчину.

— Зина?

— Ну-у... — начала лениво распрямляться одна из них, неся чашку на стол.

Два шага вперёд, и Баскаков подсел на широкий кожаный подлокотник.

— Так где же ты была, хорошая моя, позавчера, в воскресенье, часов в восемь утра?

— А-а-а-а!!!

Чашка с кофе опрокинулась на колени, она закричала так страшно, что подруга вскочила и бросилась к двери, но проход загораживал Певцов.

А в коридоре на пороге ванной застыла маленькая женщина, с мокрого белья в её руке капало на пол.

Он вошёл в кабинет, и Железняков поднял голову от бумаг.

— Вы меня вызывали? Здравствуйте.

— А-а, пропащий! Говорят — вышел, работает, а я его не вижу, не слышу и не в курсе всего. С возвращением... И рисуй обстановку. Это дело на контроле.

Баскаков, склонив голову набок, посмотрел на начальство.

— Это дело на контроле с воскресенья. Сегодня у нас вторник... Я вышел на работу с утра и сейчас пятнадцать двадцать девять. Даже переодеться не успел, видите костюм? А он у меня единственный. Только-только доставлен первый объект, с ним занимаются... Так мне что — вполне туманную обстановку рисовать или можно работать дальше?

Во взгляде Железнякова были и интерес, и даже некоторое удовольствие.

— Не хватало мне тебя, Баскаков, ой как не хватало! Всё как положено: докладывают, делятся, так мол и так, даже совета просят, помощи... А тебя вызвал поинтересоваться и сразу — р-раз! — с размаху в ухо получил. И опять интересно жить и трудиться,

— Павел Харитонович, просто я считаю бессмысленным делиться предположениями и домыслами. Будут факты — предъявлю.

— Вы мне поскорее преступников предъявите, Баскаков! И будет славно... Идите, работайте.