Читаем Собрание сочинений полностью

                   Нет! нет! Я в мыслях вас глубоких покидаю,                   И пользы общия отнюдь не нарушаю.                   Вить может сделаться отечеству беда                   От этой смелости, что я вошел сюда.                   Вот так-то некогда пришел я к воеводе,                   Как взятки брать у нас еще бывало в моде;                   Я этого не знал, в каких он мыслях был,                   Да рубль и заплатил, что мысли перебил.                   Простите, ежели просить вниманья смею,                   Пойду, пойду, хотя и дело я имею.                   Я после завернусь.

Змеяд

                                      Останьтеся со мной,                   Разрыву дел моих нельзя вам быть виной.                   Мой разум никогда смешаться не удобен,                   Я всякой час к делам прилежен и способен.                   Не могут помешать мне праздные слова,                   Моя поставлена не криво голова,                   И, если бы на ней законы учреждали,                   Давно бы дождались златых мы дней, не ждали.

Здоруст

                   О! вижу век златой, и вижу не во сне, —                   Торговка давеча рассказывала мне,                   Которая от вас к нам штофы приносила,                   Хоть дочь моя о том у вас и не просила.                   Она мне сказочку сказала или две,

(указав на Змеяда)

                   Сколь много разума вот в этой голове.                   Сказала: мы хотя презренны, подлы, низки,                   Однако здесь, по вас, весьма ко счастью близки.                   Услыша дочь о том — всю радость изъявить                   И, чтоб поздравить вас, взялася горько выть.                   А я, проведав то, как много вы трудитесь,                   И, обществу служа, нимало не гордитесь —                   Благодарение воскликнуть небесам.                   Увидя дочь в слезах, заплакал я и сам.                   Вот так-то смолоду однажды мне случилось,                   Что плакал я тогда, как сердце веселилось;                   Меня Приятою господь благословил,                   А я на радости с женою и завыл!                   О! дочка у меня воспитана нарочно,                   Как будто бы для вас, умно и беспорочно.                   Не станет мыкаться с двора во двор она,                   Кроить и в пяльцах шить у нас приучена.                   Мы с матерью ее как ласточки сидели,                   Друг с другом обнявшись, да все в окно глядели,                   Так было перенять ей что-нибудь у нас…                   Да, правда, нонича девицы-то у вас                   Гораздо сделались, я слышу, поумнее;                   Выходят замуж с тем, чтоб только жить вольнее,                   И будто разлучать женитьба нас должна:                   Муж в сторону пойдет, и в сторону жена;                   Не видит по году супруг свою супругу,                   Лытают да и ввек не встретятся друг другу.                   Нет, дочка у меня не так приучена,                   Что муж глава жене — всегда твердит она.                   Однако ревности моей не обвините,                   Уймитеся от дел, здоровье вы храните.

Змеяд

                   Весьма благодарю за искренний совет,                   Но общество меня гулякой назовет,                   Когда от дел моих отстану я на сутки.                   Другие все дела и должность ставят в шутки,                   А я потею в них, тружусь, не ем, не сплю,                   Затем что я свое отечество люблю.

Здоруст

                   Поверьте мне, что все, как солнце, это видят.

Змеяд

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики
Река Ванчуань
Река Ванчуань

Настоящее издание наиболее полно представляет творчество великого китайского поэта и художника Ван Вэя (701–761 гг). В издание вошли практически все существующие на сегодняшний день переводы его произведений, выполненные такими мастерами как акад. В. М. Алексеев, Ю. К. Щуцкий, акад. Н. И. Конрад, В. Н. Маркова, А. И. Гитович, А. А. Штейнберг, В. Т. Сухоруков, Л. Н. Меньшиков, Б. Б. Вахтин, В. В. Мазепус, А. Г. Сторожук, А. В. Матвеев.В приложениях представлены: циклы Ван Вэя и Пэй Ди «Река Ванчуань» в антологии переводов; приписываемый Ван Вэю катехизис живописи в переводе акад. В. М. Алексеева; творчество поэтов из круга Ван Вэя в антологии переводов; исследование и переводы буддийских текстов Ван Вэя, выполненные Г. Б. Дагдановым.Целый ряд переводов публикуются впервые.Издание рассчитано на самый широкий круг читателей.

Ван Вэй , Ван Вэй

Поэзия / Стихи и поэзия
Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия