Собрание сочинений. Том 1. Голоса

Леня Виноградов говорит про себя: «Я самый короткий поэт». И это святая истина. За свою творческую жизнь он написал книгу одностиший, двустиший, в общем, коротких стихов, многие из которых я потом встречал в виде эпиграфов у разных прозаиков. Они были изначально эпиграфы, так и задумывались. Виноградов, по моему мнению, является родоначальником сегодняшних поэтов-минималистов. Его стихи похожи на современный фольклор, и некоторые становились им – нашим (питерским) фольклором.

Я его знал как добрейшего и теплого человека, но не подозревал, что он – основатель еще одной школы: «стенаизма», я так понимаю, от слова «стена». Профессор Лев Лосев пишет: «Перебравшись в Москву, он (Л. Виноградов) в один прекрасный день стал основателем самой многочисленной последователями философской школы – стенаизма. Первый постулат стенаизма гласит: два стенаиста не могут смотреть друг на друга в одну подзорную трубу с двух разных концов. Стать стенаистом может каждый, а перестать им быть не может никто и т. п.» В общем, как видите, обэриутское движение продолжается и в следующих поколениях ленинградцев.

«Книга эпиграфов» до сих пор не издана. Недавно поэт сочинил еще одну книгу: книгу-стихотворение, а само стихотворение состоит из семи строк. По слухам, пишет большой роман. И это завершает его гармоничный портрет.

СЕРГЕЙ КУЛЛЕ

Сергей Кулле рано умер. Писал он стихи свободные, что в 60‐х делали немногие, по пальцам пересчитать. Есть у меня знакомый филолог Юрий Орлицкий, который уже в те годы собирал картотеку русского свободного стиха. Жил он тогда в Самаре, и видел я эту картотеку вначале, и видел потом, как она разрослась – от одного ящичка до десятка. В общем, писать свободные стихи в 60-х – это что-то вроде авангарда.

Поэт Сергей Кулле и его друзья-ровесники Еремин, Уфлянд и Виноградов, дожив до сорока лет, в 1976 году решили выпустить альманах в самиздате. Альманах открывала печатка, которая, кажется, хранится у Володи Уфлянда: в середине буква «мыслете», что значит на церковно-славянском 40 лет, вокруг – инициалы участников. В 1984 году поэт Сергей Кулле умер.

АЛЕКСАНДР КОНДРАТОВ

Александра Кондратова я знал мало. С того давнего времени, 60‐х, у меня осталось впечатление стремительности, резкости облика, какой-то, я бы сказал, топорности, рублености. «Сэнди Конрад» давно умер. Напечатано кое-что из его наследия. Но я запомнил его, как одного из первых романистов самиздата. То, что он тогда писал – и про милицию в том числе, – напечатать не было никакой возможности. Лучше всего о нем рассказал Лев Лосев:

«О Кондратове как о личности можно не писать мемуаров, потому что уже написано. И авторы хорошие – Цветаева, Ходасевич, например. Читая их воспоминания об Андрее Белом, я поражался тому, как в мельчайших психологических деталях совпадает портрет Белого с обликом Кондратова. Да и по роду занятий они тезки: от мистики и поэзии до статистической поэтики. Добавить надо только биографию…» Кондратов пришел в литературу из милицейского училища. «После милиции последовала спортивная карьера, – пишет Лосев. – Потом он написал штук тридцать научно-популярных книг. Между делом накатал несколько томов прозы и поэзии. Кондратов – великий пародист». Нас из всего его наследия интересуют стихи. Я бы сказал, что в стихах о Пушкине с большой последовательностью спародирован – нет, не Александр Сергеевич, а само сочинение текстов о нем, это пародия на самого себя. Как будто все это делала кибернетическая машина. Просто удивительно, что эти стихи, предвосхищающие 90‐е, были написаны еще в 50‐е годы.

ЛЕВ ЛОСЕВ

У Михаила Красильникова были такие стихи:

В тайге погода аховая,
но ветер сник.
Идет, ружжем помахивая,
седой лесник.

Леша Лосев выкупил у него это стихотворение и одно время выдавал за свое. Они поменялись стихами: такая игра.

А Лев Лосев, как я теперь понимаю, всегда писал свои стихи, тем не менее почти никогда их не читал, а был внимательным читателем, критиком и поклонником стихов своих друзей. Сперва это были Уфлянд, Миша Еремин, потом Иосиф Бродский. Когда я его знал, он служил редактором в детском журнале «Костер» и всячески пытался опубликовать стихи своих друзей. Это было чудовищно трудно, партийные и литературные власти держали ухо востро, чтобы и мышка не проскочила. Однако иногда что-то получалось.

Благородная личность, Лев Лосев как-то умел отходить в сторону и делать свое дело, не вылезая на эстраду. Мне он и тогда казался человеком университетского склада. А теперь, когда он живет в США и стал полным профессором – славистом, вдруг выяснилось, что Лев Лосев – крупный поэт. Издано несколько замечательных поэтических книг Льва Лосева. Стихи его отличает остроумие и безукоризненный вкус. Умные стихи, коих у нас всегда нехватка.