Собрание сочинений (Том 2)

Комнаты были празднично убраны, всюду цветы. В столовой Поля с набожным лицом расставляла по снежной скатерти старинные фарфоровые тарелки, которые вынимались из буфета в дни особых торжеств. Поле помогала девушка в шелковом фартучке и гофрированной наколке - официантка из ресторана. Марго перетирала хрусталь... Озираясь, Борташевич прошел мимо них. Он забыл, что будут гости, званый обед... Надежда Петровна вышла из спальни в кружевной блузе и пышнейшей голубой юбке, падающей водопадами до полу.

- Тебе нравится мамин костюм? - спросила Катя.

Борташевич молча стоял перед ними...

- Боже! - вскрикнула Надежда Петровна. - Где ты так вымазался?

Она показала на его ноги. Он нагнулся, взглянул. Брюки забрызганы грязью.

- Скорей переодевайся! - негодующе сказала она.

Он прошел к себе и закрыл дверь.

- И блузка прелестная, но юбка, юбка! - говорила Катя, обходя мать по кругу и любуясь ее туалетом.

- Все равно вы меня не убедите! - сказала Марго, расставляя фужеры. Половину шелка она украла!

- Перестаньте, я не желаю это слушать! - воскликнула Катя. - Но где же гости?

- Один уже тут, - сказала Надежда Петровна. - Уже час сидит.

Гость, пришедший раньше всех, был Саша Любимов. Катя пригласила его отчасти в пику матери, убеждавшей ее "не смешивать общество", отчасти для Сережи, чтобы тот не скучал. Для такого случая Саша взял выходной день и сходил в парикмахерскую. Пока что он сидел у Сережи, прислушиваясь к долетающим звукам Катиного голоса.

Прозвонил звонок.

- Накрывайте, я отворю! - сказала Катя и, разбежавшись, весело распахнула дверь на площадку. Она была в праздничном настроении, ее обида на Войнаровского прошла, и увлечение тоже, она чувствовала себя красивой, привлекательной; ей шло белое шерстяное платье спортивного стиля, и она с удовольствием шла отворять гостям.

Но это были не гости, а управхоз Иван Семеныч, инвалид, который заходил иногда и спрашивал, хорошо ли греют батареи отопления и нет ли каких претензий, и с ним несколько незнакомых мужчин.

- Хозяин дома? - спросил Иван Семеныч.

- Дома, - ответила Катя, рассматривая одного из мужчин, молодого блондина, худого, с узким розовым лицом и такими светлыми волосами и бровями, что они казались бесцветными. "Какая нежная кожа", - отметила она...

- Повидать его надо, - сказал Иван Семеныч и вошел в переднюю, слегка отстранив Катю. Незнакомые вошли за ним, а позади шел милиционер, которого Катя раньше не заметила. "Ой, неужели опять Сережка что-нибудь натворил", - подумала она и пошла за отцом. "Да?" - спросил он, когда она постучалась.

- Папа, - сказала Катя, приоткрыв дверь. - Тебя спрашивают.

- Кто? - спросил он. Он стоял посреди кабинета, заложив руку за борт пиджака.

- Управхоз с милиционером и еще какие-то.

- Сейчас! - сказал отец. Он сказал это почему-то шепотом, присвистнув. Она закрыла дверь и слышала, как за нею быстро и мягко повернулся ключ.

- Он сейчас, - сказала Катя, выйдя в переднюю, и вслед за этими словами из кабинета раздался короткий сильный стук, будто шкаф упал. Катя не поняла, что такое упало и почему люди, пришедшие с управхозом, бросились в коридор. В недоумении она пошла за ними.

- Здесь? - спросил ее блондин, дернув дверь кабинета.

- Кажется, - удивленно ответила Катя, догадываясь, что он имеет в виду стук.

Сережа вышел в коридор, за ним Саша. В столовой женщины замерли с посудой в руках... Из глубины коридора спешила Надежда Петровна. Слишком длинная юбка мешала ей, и она на ходу нетерпеливо отшвыривала юбку ногой.

- Что тут происходит? - громко спросила она.

Ей не ответили. Блондин властно постучал в дверь. Дверь молчала. Кате стало вдруг страшно, страшно. Она прикусила косточки пальцев, боясь дышать...

- Васильев, ну-ка! - сказал блондин другому человеку. Другой коренастый, низенький, черный как жук - заглянул в скважину, слегка потряс дверь за ручку и небрежно, как бы лениво привалясь плечом, распахнул обе створки настежь. И Катя увидела отца, лежащего во весь рост на полу, головой к порогу.

Сейчас же его заслонили чужие люди. Блондин стал звонить по телефону... Катя приблизилась к отцу, осторожно обходя его седую голову; наклонилась и отпрянула, увидев большое темное мокрое пятно на ковре. Отец лежал плечом в луже. Застонав, Катя упала рядом, заглянула в лицо с неподвижными, пустыми глазами... Запахло аптекой, замелькали белые халаты. "Попрошу отойти!" - сказал доктор. Катя встала и тупо стояла в стороне, пока его осматривали и что-то делали над ним.

Его стали класть на носилки. Беспомощны, как у куклы, были ноги в брюках, забрызганных грязью. Тетя Поля, строгая, с поджатыми губами, вынесла одеяло и прикрыла эти ноги.

- Он умер? - спросила Катя.

- Ранен, - ответил, посмотрев на нее, блондин.

Санитары понесли носилки. Тетя Поля перекрестилась.

- Ушел, - негромко сказал чей-то голос.

Катя вскрикнула и бросилась за носилками. С лестницы доносились голоса и топот.

У двери на лестницу стоял милиционер. Он не хотел выпустить Катю.

- Я поеду с ним! - сказала Катя и схватила милиционера за рукав.