Собрание сочинений (Том 2)

- О! - простонал Гун. - До чего торопливо, грубо, нецеломудренно! Без торжественности, без благоговения, без всякой преамбулы!

И ушел в растрепанных чувствах, прижимая руки к сердцу.

- Как целомудрен! - сказал Эно.

Он сел на скамью и утомленно прикрыл глаза рукой.

- Наконец-то, - сказал он, - пристроил девочку. Не поверите, сколько нервов мне это стоило. Нелегко было его надоумить. Ну, конец венчает дело. Поженю их - возьму отпуск: изынтриговался, иссклочничался, надо отдохнуть.

- Эники-беники! - взвыли рупоры. - Королевой праздника единодушно признана Белая Роза, дочь министра склок! Эники-беники! Гун посылает королеве праздника ожерелье из настоящего жемчуга! Каждая жемчужина добыта ценой человеческой жизни!

Над деревьями, прямо на тучах высветился экран, и на нем замерло изображение - девушки в бальных платьях подносят Белой Розе ожерелье от Гуна. Экран был голубой и все на нем голубое - платья, лица, руки: безгласная, бесшумно толкущаяся в высоте толпа призраков, - и бегущие тучи просвечивали сквозь оборки и прически.

- Слушайте салют в честь королевы праздника! Салют дается по особому приказанию Гуна!

Все смолкло, и ударили пушки. И голубые призраки исчезли, словно сдунул их пушечный гром. И некоторые в парке попадали в обморок, потому что вообразили, будто это летит Последняя Гибель.

А ПРАЗДНИК ВСЕ ДЛИТСЯ

Королева праздника устала. Рупоры призвали присутствующих танцевать на цыпочках и чтоб музыка играла шепотом, пока она отдохнет.

Как отдыхают королевы? Садятся на скамью, и сразу в аллее ни души; закрывают глаза, и кто-то невидимый укутывает их королевские плечи в мягкое, теплое - вот с какими удобствами отдыхают королевы.

Шепотом играет музыка. Последние листья шуршат на ветке.

- Не шуршите, - говорит им Белая Роза. - Я дремлю.

- Ты дремлешь, а тебе бы подумать, подумать бы тебе своей головой, Белая Роза.

- Потом подумаю. Мне начал сниться сон.

- Вот поснятся тебе сны, когда выйдешь за Гуна.

- Не говорите гадости.

- Зачем надела на шею его кровавое ожерелье?

- Почему кровавое, он такой чистый, этот жемчуг.

- Женихов подарок надела.

- Это же просто бальный приз.

- Выйдешь за безумного Гуна и будешь рожать безумят.

Белая Роза открыла глаза.

- Это вы, госпожа Абе, как я давно вас не видела.

- Будешь кормить-поить безумят, колыбельные песни над ними петь, а они вырастут - станут злыми безумцами.

- А мне снилось, - сказала Белая Роза, - я с листьями разговариваю. Да с чего вы взяли, госпожа Абе, кто же согласится за Гуна, разве уж какая-нибудь пропащая.

- На площадке, где качели, - сказала госпожа Абе, - выставляют твой портрет такой величины, что правый глаз надо рассматривать отдельно, а левый отдельно...

И точно, на площадке, где качели, рыжие пиджаки устанавливали портрет Белой Розы... правый глаз надо было рассматривать отдельно и левый отдельно и так же отдельно нос и рот... пиджаки поднимали портрет на канатах, и он хлопал, как парус...

- И там написано, - продолжала госпожа Абе, - что через неделю ваша свадьба, и на этот раз у тебя не спросят, да или нет.

- Господи ты боже мой, - сказала Белая Роза, - что они вокруг меня выкамаривают? Верите ли, я от них устала. Кажется, дала мать природа красоту девушке - и слава богу, и дайте ей поцвести, потешиться довольством и почетом, понежиться в отцовском доме, благо отец объявился и в гору пошел, а потом выберу себе какого-нибудь симпатичного, может быть Анса, если он устроится более прилично, - согласитесь, в наше время часовщик чересчур уж незначительная партия, даже опасная, и не та мне цена теперь...

- Анса нет.

- А где он?

- Ушел. По длинным дорогам.

- Потому что я не сказала "да"?

- Потому что он не может работать на время, идущее назад.

- Какой его адрес?

- Длинные дороги.

- Бывает такой адрес?

- Да, только голубые записки туда не доходят. И писать их уже поздно. И выбора у тебя никакого нет. И цена твоя теперь - копейка. Эх ты. Разогнала всех симпатичных. Расшвыряла добрые, преданные сердца, и остался тебе Гун.

- Я за Гуна не пойду!

- С лица земли исчезнуть согласна, лишь бы не идти за него?

- Нет. С лица земли тоже не согласна.

- А я вот старая - и то б лучше умерла, чем за Гуна.

- Так вы, вот именно, старая. А мне еще на свете побыть хочется. Меня никто еще даже не целовал. Вот эту жилку синюю, - она жалостно посмотрела на жилку в сгибе локтя, - не поцеловал никто. Сладкую мою жилку.

И она сама эту жилку поцеловала и всплакнула над ней.

- Где же выход? - спросила, утирая мокрые щеки.

- Не была б ты такая красивая, - сказала госпожа Абе. - Хоть веснушек бы, что ли, отпустила тебе мать природа. Не была б тогда и такая переборчивая себе на горе. Шла бы с Ансом за руку по длинным дорогам, песни пела.

- Выход! - вскричала Белая Роза.

- Только один. Для тебя, для меня, для всех - один выход. Чтобы время пошло вперед.

- А как это сделать?

- Не знаю.

- Они не позволят.

- Не позволят.

- Как же сделать?

- Думать надо.

Белая Роза наморщила лоб, она думала.

- Думайте и вы, мне одной трудно очень.

Она стиснула руками голову, так ей трудно было с непривычки.