Собрание сочинений. Том 2. Путешествие во внутреннюю Африку

Сенаар и Кордофан завоеваны первоначально Измаилом-пашей, старшим сыном Мегемет-Али, в 1820 году; после трагической смерти завоевателя, весь восточный Судан восстал; но зять вице-короля, известный своим злодейством Дефтердар, прошел по нему с мечем и огнем, по праву возмездия, и Сенаар, а за ним и Кордофан, разоренные и опустошенные, опять присоединены к Египту.

Если верить преданию, которые мы спешим сохранить для истории Судана, и немногим темным указаниям древних, Сенаар составлял Макробею времен Камбиза[16]. После него владели Сенааром десять цариц и двенадцать царей. Потом явились арабы из Геджаса. Наконец, фунги, с берегов Белого Нила; это было уже в 890 году эгиры, или в 1484 нашей эры. После решительной победы у Арбагой, они овладели всем полуостровом, образуемым Белым и Голубым Нилом, и основали новое, огромное царство. Фунги, по очерку лица и языку, кажется, несомненно принадлежат к племени негров-шилук, живущих по Белому Нилу. Фунги значит завоеватели, и, вероятно, приняли это название по завоевании Судана или части королевства Бурум, куда проникли еще прежде того. Они владели до самой Уади-Гальфы на севере; на юге, как и нынче, границы восточного Судана исчезают в землях более или менее покоренных негров. Первый владетель из племени фунги был Амара-ду, который царствовал 42 года; за ним следовали двадцать девять других, ознаменовавших себя большей частью одними битвами с различными племенами. Последний был Бади, сын Табли; при нем Измаил-паша покорил Сенаар.

Главное правление Мегемет-Али сначала кочевало из города в город, смотря по вкусу генерал-губернатора. Оно было в Сенааре, столице фунгов, в Уад-Медине, основанной Измаил-пашей, в Кордофане, и, наконец, лет пятнадцать тому назад, Хошруд-паша выстроил Картум и перенес туда главное управление.

In февраля мы оставили Картум. Огибая находящийся против него остров, мы увидели на нем несколько десятков крокодилов, лежащих на солнце с открытой пастью, наслаждающихся кейфом. Отсюда, вверх по Нилу, их чрезвычайно много, но таких, что пожирают людей, мало: они на перечете. Например, в нынешнем году явился у самого Картума; у Уад-Медины лет десять живет крокодил, который в течение каждого лета похищает несколько человек. Есть у Камлина и еще кое-где. Там принимают против них некоторые предосторожности, но в других местах жители не обращают на крокодилов и малейшего внимания: купаются и переплывают Нил в виду их.

Вот одно из самых крокодильских ухищрений: после нежностей любви, самой исступленной, самец, будто по рассеянности, оставляет свою дражайшую подругу на песке; изнеможенная, она никак не может подняться сама, бьется и терзается, а крокодил, говорят, издалека наслаждается ее мучениями, пока туземцы не увидят и не убьют ее.

Местами берега Нила покрыты стадами верблюдов и баранов: вещь невиданная в Египте, где один буйвол или верблюд уже составляет богатство феллаха. Стада эти принадлежат арабам-бедуинам, которые каждые два-три дня пригоняют их к Нилу, на водопой; они и баранов приучили терпеть и переносить жажду.

Берега, поросшие tamarix, ивой, акацией гумифора и множеством ползущих растений, становятся диче и диче. Мы видели стада серн и диких ослов, приходивших к водопою. Дикие ослы красивей домашних: они гибки, на высоких ногах; только уши, ослиные уши, безобразят их.

Бахр-эль-азрак, Голубой Нил, быстрее настоящего Нила: он протекает три и даже 3V4 версты в час, теперь, когда воды низки; Нил я измерял месяц тому назад: воды были выше; быстрота его 2 % версты в час. Голубой Нил чист, светел, воду не нужно отстаивать и очищать, как воду Нила: она без того прозрачна.

Нильская вода, как известно, самая легкая в свете; она почти не содержит посторонних веществ и, отстоенная от своего неизбежного ила, может употребляться в аптеках, вместо дистиллированной. Во дворце султана, в Константинополе, говорят, не употребляют другой воды, кроме нильской.

Поздно вечером приостановились мы у деревни Сабо. С полчаса от берега находятся развалины Сабо, которые приписывают многие, несправедливо, христианскому городу. Открытый случайно в прошлом году овен, с иероглифами на цоколе, и капители колонн опровергают это предложение; жаль, что ученый Лепсиус не видал последних открытий.

Попутный ветер нес быстро нашу маленькую флотилию по волнам Голубого Нила, на которых в первый раз развивался русский флаг. На другой день мы проехали Камлин, единственную фабрику в Судане. Здесь делают мыло, ром и сахар; нынче фабрика в плохом состоянии, потому что и прежний владелец ее, Ахмет-паша, и мастер, немец Бауэр, умерли, первый, как мы уже сказали, от яда, второй – от местной лихорадки. Этим обыкновенно оканчиваются здесь все предприятия: продолжать некому. Осталось от Бауэра несколько свиней, которые, несмотря на нетерпимость магометанского закона к этим бедным животным, живут себе и жиреют, потому что барбаринам ни до какого закона нет дела.

Реку Рагат нашли мы без воды.