Собрание сочинений. Том 2. Путешествие во внутреннюю Африку

Яков Брюс был потомок славной и богатой фамилии северной Англии. Еще в школе он воспламенялся при мысли об открытии источников Нила. Эта мысль нигде не покидала его; путешествуя по Европе, он направлял все свои исследования, все расспросы к этой цели, остановился в Голландии, где процветала школа языков, и с увлечением занялся изучением арабского языка, а также математическими науками и астрономией. В 1762 году он с радостью принял место консула в Алжире, где надеялся быть ближе к цели своих изысканий и, главное, изучить разговорный арабский язык и некоторые наречия Абиссинии. Но, преследуемый своей мыслью, Брюс недолго оставался в Алжире; посетив Варварийские владения, он отправился в Каир. В то время, путешествие по Египту было нелегко, и первым препятствием служило само правительство, недоверчивое и корыстолюбивое; Брюс, однако, счастливо вышел из борьбы с ними, и в скором времени мог пуститься в путь. В Кене, он оставил Нил, и через пустыню направился в Коссейр. Жаль, что не можем здесь рассказать много любопытных вещей, виденных Брюсом. Из Коссейра, он посетил остров Изумрудов и потом Жеду, откуда отправился на абиссинский берег, в Массау. Несмотря на рекомендательные письма к тамошнему губернатору, он едва не сделался жертвой подозрительности, но твердость характера спасла его. Тут начинается путешествие по Абиссинии. Преодолев в Гондаре препятствия, представляемые христианским правителем, он достиг до Алсты, второго катаракта Голубой реки, которую постоянно принимал за настоящий Нил, и говорит о нем с восторгом. «Самая долгая человеческая жизнь не может изгладить воспоминание о нем. Я был поражен каким-то опьянением, и совершенно забыл все земное».

Тут узнал он, что Гондаром овладели Галла и должен был отправиться на поклон к Физиглу, дикому повелителю полунагого племени. Несмотря на дурной прием, Брюс, однако, успел достать себе покровительство и защиту и этого нового повелителя Абиссинии и отправился опять к своей цели, цели всей жизни. – На этот раз он достиг ее, то есть, полагал, что достиг и был совершенно счастлив, счастлив, как человек, которого все надежды, все помыслы наконец осуществились, и не насмешкам должно было подвергаться восторженное описение его источников Нила, но найти сочувствие. Вот что говорит Брюс в упоении торжества.

«Я наконец достиг этого места, которое противоборствовало против гения, ума и смелости всех народов, древних и новых, в течение слишком трех тысяч лет. Цари пытались открыть источники Нила, предводительствуя целыми армиями; но их экспедиции замечательны были только числом жертв. Все они были совершенно безуспешны. Славу, почести, богатства, все обещали эти властители мира, в течение длинного ряда веков, и не нашлось ни одного человека, способного удовлетворить их любопытству, отомстить человечеству за такое продолжительное сокрушение всех его усилий и обогатить науку этим, столь желаемым открытием».

Почти позволительно путешественнику, испытавшему столько бедствий на пути и стоящему у источников Нила, произнести такую восторженную речь. Это был не настоящий Нил – правда; но Брюс принял его за настоящий, веровал от души, почти все разделяли в то время его заблуждение, а потому не мудрено, что он излил весь поток своего восторга. Заметят нам, вместе с Сооїеу, за чем же он умолчал об открытии источников Голубой реки иезуитами? Во-первых, Брюс мог не знать об этом, потому что с тех пор до его времени прошло около 200 лет; во-вторых, в озеро втекает так много ручьев и речек, окрестные жители так дорожат славой обладать источниками Нила, что, несмотря на сходство описаний, легко могло случиться, что иезуиты признавали одну речку, а Брюс другую за настоящий Нил. Что же касается до правдивости Брюса, по крайней мере в главных показаниях, то, относительно путешествия его по Абиссинии, ее вполне засвидетельствовали путешественники, пользующиеся общим доверием, как лорд Валенция и Сальта, не говорю уже о других; относительно Сенаара, Нубии и Египта (Брюс воротился через Сенаарский полуостров), я вполне, на месте, убедился в наблюдательности и точности известий, сообщенных этим ученым путешественником.

Свет как бы и не заметил этих изысканий; он особенно вскинулся на один анекдот, рассказанный Брюсом, осмеял его, и этим одним ниспроверг все достоинство книги.

Вот как было дело. Брюс уже достиг Абиссинии; едва выехал он из Аксума, как видит трех человек, полунагих, весьма подозрительной наружности; они гнались за коровой и вскоре достигли ее: один ударил корову так сильно в голову, что та упала и схватил ее за рога, другой за передние ноги, третий же стал вырезывать мягкие части мяса из-под кожи, слегка разрезав ее. Добыв по куску бифштекса с каждой стороны, он прикрыл рану кожей, замазал шов землей, поднял корову на ноги и погнал вперед.