Собрание сочинений (Том 3)

Каких только названий не носят улицы: Коммунистическая, Социалистическая, Октябрьская, Первомайская. Есть Большая Московская и Малая Московская, хотя по величине они совершенно одинаковы; есть улица Пушкина и улица Лермонтова. Город выбирает самые высокие и звучные наименования. Проспект Физкультуры, площадь Коллективизации, улица Первой Пятилетки, улица Второй Пятилетки... Не забыта и наука: улица, на которой находится электростанция, носит имя Яблочкова, а группа домиков возле опытной станции именуется Тимирязевской слободкой.

По городу ходят автобусы, моложаво выкрашенные в голубую краску; они же привозят приезжих со станции. Учреждения владеют автомобилями: райком и исполком, например, имеют по "газику", совхоз располагает грузовыми машинами и одной "эмкой". Экипажи на улицах можно увидеть всякие, не то что в больших городах: докторша ездит к больным в высокой бричке, редакция перевозит бумагу на низенькой линейке... А у начальника милиции есть мотоцикл. Со страшным треском, кренясь и дрожа, пролетает он в вихре пыли, куда более громкий, чем спокойные, деловитые "газики". Пролетает, и пыльный вихрь успокаивается, оседая тонким слоем на прорытые вдоль улиц канавки, поросшие ромашками.

Все в городе начинается со слова "рай": рай-исполком, рай-собес, рай-финотдел. Самый город называют: райцентр. И весной, когда улицы заносит белыми лепестками и пухом и воробьиным чириканьем заглушено щелканье счетов в райзаготконторе, - кажется, что это действительно рай.

Глава третья

НЕЛЕГКО БЫТЬ ДИРЕКТОРОМ

Дежурная телятница, по приказанию директора, вывела из стойла Аспазию, дочь Брильянтовой. Здесь же, в служебном помещении, огороженном дощатой стеной, Гречка и Коростелев составили акт о передаче Аспазии колхозу имени Сталина. Обменялись расписками. Фырча, подошел к телятнику грузовик. Аспазия резво выбежала во двор, ее погрузили, Гречка обнял Коростелева, сказал: "Друг, никогда не забуду твоей услуги. Пиши!", ловко вскочил в кузов, стукнул шоферу - и грузовик укатил.

Коростелев посмотрел ему вслед. "Это я правильно сделал, - подумал он, - только надо скорее оформить, чтоб была, как говорит Лукьяныч, полная ясность картины".

Во дворе Степан Степаныч, скотник, обучал молодых скотников из колхоза имени Чкалова, как обращаться с норовистым быком Фотографом. Две недели назад скотники привели Фотографа к Степану Степанычу и попросили: возьмите на время, дайте ему направление, не желает ходить в упряжке! Теперь скотники пришли снова, и Степан Степаныч наставлял их:

- Никогда сразу не становьте буйного быка в упряжку, а раньше приучите его к мысли, что он куда-то такое в обязательном порядке должен ходить. Я что сделал? Я его прямо вот так, за кольцо, стал водить на водопой за триста метров от двора. Он походил три дня по три раза и привык. Потом стал его приучать к запряжке. А как именно? Смотри: вставляю в кольцо водило, на водило надеваю подпругу, так? Теперь скрозь эти боковые кольца пропускаю вожжи и прикрепляю к носовому кольцу. И ваших нет. Можем запрягать. Держи концы вожжей, а ты - конец водила. Теперь вводите его, сатану, в оглобли. Запрягайте, запрягайте, не бойтесь! Давай одевать хомут! Теперь седелку! Затягивай, не обращай на него внимания! Так. Видишь, сам пошел: что значит привычка. Привык, что уж коли запрягли, то идти надо. Я на нем уже возил. Только по первому разу тяжело не грузите: помаленьку. Я приучал, начиная с трех центнеров. Сейчас берет полтонны. Потом можете довесть до восьми центнеров смело. Ну, забирайте, пользуйтесь на здоровье!

Быка повели со двора. Степан Степаныч подошел к Коростелеву и поздоровался.

- Хорошее дело делаете, - сказал Коростелев.

- Молоденькие, - сказал Степан Степаныч, - опасаются взяться за быка... Куда это телку повезли?

- На станцию, - небрежно ответил Коростелев и пошел в контору, к Иконникову.

- Иннокентий Владимирович, - тем же нарочито небрежным тоном сказал он, - надо будет документы телки Аспазии перевести вот по этому адресу.

Иконников взял протянутую бумажку и прочитал.

- Что это? - спросил он.

- Адрес, по которому надо послать документы.

- Зачем?

- Мы им продали Аспазию.

Иконников недоумевающе поднял белые ресницы.

- Разве было распоряжение треста?

- Это мое распоряжение, - сказал Коростелев и вышел. "Объясняться буду с Даниловым..."

Ему навстречу шел Бекишев, секретарь партбюро. По глазам его Коростелев понял, что он уже знает об Аспазии. "И Бекишеву доложили. Экое событие - из трехсот телок продали одну". Закуривая папиросу, Коростелев с вызовом остановился, поджидая Бекишева.

"Если он сделает мне замечание, я ему напомню, кто здесь директор".

- Вы свободны? - спросил Бекишев.

- Нет, - ответил Коростелев, - не свободен. Еду на вторую ферму с агрономом. А вас попрошу передать в бухгалтерию этот акт. - Меньше всего ему сейчас хотелось встречаться с Лукьянычем.

- Этот акт... - начал было Бекишев.