Собрание сочинений (Том 3)

- У меня была собака, - сказал мальчик, - но она была такая смирная, маленькая. Китайская порода, видела таких?

- Китайская? - сказала девочка. - Даже не слышала.

- Они похожи на кошку. Мне ее подарили, когда я в школу пошел.

- Сколько ты всего видел! - вздохнула девочка.

Он стал ласкать ее, чтобы отвлечь от пережитого страха и отвлечься самому. Страх сблизил их, она отвечала на его ласки...

Ей не спалось, она сбросила простыню и села на постели.

И мальчик встал у себя в комнате, ему тоже не спится.

Стараясь не шуметь, налил в стакан воды из графина, пьет...

"Ты спишь?" - услышал он голос девочки.

"Ты думаешь обо мне?" - услышала она его голос.

"Ты мне сразу понравился, как только приехал", - сказал ее голос.

"Я дружил, конечно, с девочками, но такого у меня еще никогда не было", - сказал его голос.

Он стоял у окна и смотрел в черную ночь. Светлый огонек плыл мимо не то самолет в небе, не то пароход в море...

"Ты видишь?" - спросил он.

"Я думаю о тебе", - услышал он ее голос.

Все становилось необычным кругом во время их встреч.

Ручеек, который будто бы любил Антон Павлович Чехов, казался в самом деле водопадом, громадным и светящимся, низвергавшимся по скалам.

Белые руки их лежали в траве - мужская сверху, женская снизу.

Нет, не в траве - в тропическом лесу, среди громадных растений лежали руки гигантов - мужская сверху, женская снизу...

Небольшой камень был как утес фантастической формы.

Тот незаметный мир, что днем окружал их своими пустяками, по которому они ходили в повседневной своей жизни, принял их сейчас и приютил и, приняв, избавился от своей незаметности, дивно вырос - и вместе с ним выросли они.

- Посмотри, - шептала девочка.

И они смотрели, как рядом с ними ползет по земле жук - то ползло по земному шару небывалое чудище, ощупывая все на пути своими чудовищными усами. Проползло чудище мимо горы - плеча человеческого, - скрылось в чаще...

То ли ночь так действовала, то ли еще что - мир вокруг мальчика и девочки был сказочный и небывалый.

- Что это? - спросил мальчик.

Только что было темно - луна зашла за облако, и вдруг феерическим ярким светом до самого горизонта залилось море, и всплески волн стали как всплески ослепительного сияния.

Свет взлетел в небо и вольно носился там, и снова пал на море, и воспламенил его, и вдруг исчез, и вспыхнул опять, еще ослепительней.

- Что это? - повторил мальчик.

- Прожектора, - сказала девочка. - Пограничники.

Казалось, это их ищет свет.

- А до нас сюда они не достанут, - сказал мальчик.

Свет погас, и снова в темноте смутно вскипали и пропадали беловатые гребни волн.

- Искупаемся? - предложил мальчик.

Предложил будто небрежно. Но голос его дрогнул.

- Хорошо, - ответила она так же серьезно, как когда-то в столовой...

И он вынес ее из моря на руках - ему очень хотелось это сделать. И она быстро поцеловала его.

Неожиданно им становилось весело, необыкновенно весело: пошепчутся, пошепчутся - и рассмеются.

Скрыла их ночь, не видно их, только слышится их смех.

Рассмеются и испугаются своего смеха.

- Тише, с ума ты сошел, - шепчет девочка.

Где она шепчет?

Велик морской берег, еще больше море, а еще больше небо. Где они шепчутся?

- Ты меня любишь?

- А ты?

Где они шепчутся?

Может быть, за этими скалами, что похожи на обнявшихся людей?

Может быть, за этими деревьями?

Или здесь, в бухте, где поплескивает вода с каждым движением моря?

Или среди волн морских?

Или, может быть, в небе, где облака как горы, и идет у этих гор своя игра, непонятная здесь, внизу?

Велик мир, и повсюду слышится их шепот:

- Я тебя люблю...

- Я тебя тоже...

И смех, неудержимый смех, словно сказали они что-то необыкновенно смешное.

А луна теперь шла на ущерб, становилась все меньше, меньше...

За столом знакомые тонкие руки поставили перед ним тарелку.

Он не удержался, дотронулся до этой точеной, стройной руки. Девочка испуганно огляделась - не видел ли кто. Но все были заняты едой, и никто ничего не заметил.

- Не надо, - шепнула она.

А он улыбнулся счастливо и торжествующе, он чувствовал себя заговорщиком против всех этих стариков и старух, удачливым заговорщиком, а она была его сообщница в этом заговоре. Ему хотелось шалить, он вторично погладил ее руку, на этот раз решительнее. И так везло ему - опять никто ничего не заметил.

Тут раздался крик:

- Товарищи, кто еще не записался на билеты, прошу записываться!

Мальчик и девочка не обратили на этот крик внимания, занятые своим. Но крик повторился ближе:

- Товарищи, кто еще не позаботился об обратном пути, записывайтесь на билеты!

И тут они поняли, и лица у них стали несчастные и растерянные.

За стеклянной дверью столовой, в вестибюле, выстроилась очередь.

Стал в очередь и мальчик. С грустными глазами он стоял между своими знакомыми по пляжу - женщиной, носившей китайский халат, и толстяком, которого жена называла Костей.

- Все мгновенно в этом мире! - бодро сказал толстяк. - Так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова.

- Да, извольте спешить, если не хотите прозевать свое, - сказала женщина.

- Два в Москву, пожалуйста, - сказал гигант атлетического телосложения, доставая бумажник.