Собрание сочинений (Том 3)

- Одни завидуют, - ответил мальчик весело, - те, что хотели и не прошли. Другие рады, что их забраковали. А в общем-то все одобряют - что же тут возразишь, дело стоящее.

- Если б еще на прежних самолетах, - сказала мать, - а то десять тысяч метров и даже больше, представить себе только.

- Мама, десять тысяч метров - это пустяковая высота! - сказал мальчик.

- Ну да, пустяковая, много ты понимаешь, - сказала мать.

- Я вот о чем думаю, - сказал мальчик, - техника там все же трудная.

- Ничего, - сказал отец, - все в жизни трудно, справишься, малыш.

- Ну ясно справлюсь, - сказал мальчик, - только не сразу, конечно.

- Надя, посмотри, мне есть? - спросила девочка в окошечко.

На почте было пустовато, лето кончилось.

Надя терпеливо перебрала пачку писем на букву "О" и сказала:

- Пишет.

- Все пишет, - вздохнув, сказала девочка. - Пишет, никак дописать не может.

- Все они такие, - сказала Надя.

- Напишу еще раз все-таки, - сказала девочка. - Последний.

- Попробуй, - сказала Надя. - Только не стоят они того, уверяю тебя, не стоят.

Мальчик зашел в магазин подарков.

Переливались, играли бусы всех сортов и размеров; маршировали флаконы с духами; перевязанные лентами, лежали аккуратные, как пакеты с младенцами, подарочные наборы; шли табуны слонов; лежали поделки из кости, малахита, янтаря.

- Скажите, пожалуйста, - спросил мальчик у пожилой продавщицы, сколько стоят вот эти клипсы?

- Цена написана, посмотрите сами, - ответила продавщица.

Мальчик посмотрел сам, отошел...

Был осенний вечер. Фонари расплывались в тумане.

Мальчик стоял с приятелем.

- Зайдем, выпьем пива? - предложил приятель.

Мальчик достал из кармана горсть монет, посмотрел на них и сказал с горечью:

- Зайдем, на пиво хватит...

Девочка шла к Наде.

Стоял ноябрь. В парке на голых акациях связками висели большие черные стручки. Ветер перебирал их, они шуршали и позванивали высохшими семечками.

Длинные мутные волны, завиваясь и пенясь, заливали берег до самой балюстрады. Тучи сползали по горам лохмотьями черного дыма.

Надя жила в маленьком домике на горе.

Девочка сидела на Надиной кровати и беззвучно плакала, утирая слезы уголком головного платка.

- Что теперь делать? - шептала она.

- Раньше думать надо было, - сказала Надя угрюмо.

- Все узнают, - шептала девочка. - Все будут говорить...

- Вовремя надо было спохватиться, - сказала Надя. - Теперь хоть плачь, хоть криком кричи на весь свет - ничего не поможет.

Еще она сказала:

- Надо же.

И еще:

- Так уж он тебе понравился?

- Понравился, - всхлипнула девочка.

- И неужели ты ему не напишешь? - спросила Надя. - Как же так?!

Но тут девочка поднялась и стала такая гордая, горько-замкнутая.

- А что это поможет? - сказала она. - Только стыда больше. Когда он ни словечка даже не написал, исчез и все... Ладно, пусть так: он - сам, я - сама...

Длинные мутные волны заливали берег до самой балюстрады. Тучи ползли по горам лохмотьями черного дыма.

Мглистый, промозглый спускался вечер.

Ударил утренний мороз, и враз свалились с орешины ее красивые крупные листья, все до единого, легли кругом на землю и на ту скамью. И выступил, точно выбежал, гипсовый лыжник, прыгающий с трамплина.

Перед стеклянной дверью в пустую столовую диетсестра в белом халате стояла среди персонала и ответственным голосом спрашивала:

- А ты когда пойдешь в отпуск?

- Я пойду, пожалуй, в декабре, - ответила толстуха Таня, соседка девочки по общежитию.

- Можно в декабре, а можно и в январе, так что выбирай, - сказала диетсестра.

- В декабре мне лучше, - сказала Таня.

- А мне надо в апреле, - сказала девочка.

- В апреле нельзя, - сказала диетсестра. - Можно в декабре и можно в январе.

- Мне в апреле надо, - сказала девочка. - У меня в деревне тетя, она мне все равно что мать.

- Она ее воспитала, когда родители умерли, - сказала Таня.

- При чем тут тетя, - сказала диетсестра. - Объясните толком.

- Тетя строит дом, - сказала девочка. - И просит приехать вот именно в апреле. Помочь. Она письмо прислала. - И девочка показала письмо.

Диетсестра взяла письмо, персонал тоже стал читать, заглядывая через плечо.

"Приезжай, помоги, без тебя как без рук", - было написано в письме.

Девочка стояла такая смирненькая и смотрела пристально на читающих.

"Жду ответа, как соловей лета", - дочитала диетсестра и сказала с досадой:

- Вот непременно им надо тогда, когда нельзя! - Но тут же смягчилась: - Ну ладно уж, иди в апреле в виде исключения, раз она тебя воспитала.

И девочка вздохнула с облегчением и сказала:

- Спасибо!

- Обошлось, - сказала она Наде. - Разрешили отпуск в апреле.

- А дальше-то как? - спросила Надя.

- Писем больше не потребуется, - сказала девочка. - За это спасибо, а больше не потребуется. Время подойдет, просто уеду отсюда.

- Вот отчаянная стала, кто б мог подумать! - сказала Надя. - Какая была тихая и какая стала отчаянная.

- Ты мне свой паспорт дашь, как поеду, - сказала девочка.

- Только бы тут не узнали до апреля, - сказала Надя.

- Не узнают, - сказала девочка.

Она сидела в своем общежитии: двухэтажный опрятный дом на краю парка, дальше за ним хозяйственные постройки - кладовые, прачечная, гараж.