Собрание сочинений (Том 3)

- Вы мамаше передайте, пусть не беспокоится, воспитаем как следует, будем любить и жалеть, как своего когда-то любили, все у мальчика будет, как было бы у нашего, если б не война... А когда умрем, то домик наш с садом ему останется, пусть живет.

- И машина "Москвич-четыреста семь", - сказал полковник.

- И машина, и все наше имущество, - сказала жена полковника. - Только хочется нам, чтоб вырос на наших руках и считал нас родными отцом и матерью.

- Тогда я так и скажу в роддоме, - сказала санитарка, - что все устроилось.

- Подождите, - сказала жена полковника.

И стала собирать передачу для девочки.

Дрожащими руками она собирала передачу, и лицо ее выражало тревогу и надежду.

- Это пока передайте, - сказала она, - а муж сейчас сходит, купит что надо, я принесу.

- Вот она обрадуется, - сказала санитарка, - ведь никого-то у нее нет, сирота круглая.

И вышла, довольная.

Весенний берег моря, купающихся мало, а загорающих уже много.

Мелькают знакомые по прошлому году лица: семейство с корзиной продовольствия, толстяк Костя с градусником, картежники...

Нет среди картежников женщины в китайском халате.

- А где же наша председательница, - спрашивает один из играющих в карты мужчин, внимательно сдавая, - куда она делась?

- Вчера плохо ей что-то стало, лежит у себя, врачи беспокоятся, ответил другой.

- Что это она так вдруг, - сказал третий.

...Машина скорой помощи возле одного из белых домов санатория, расстроенная Катя бегает, помогая, вверх и вниз по лестнице, у входа в дом стоит затейник-эвакуатор с несколькими отдыхающими, беседуют тихо, пока происходит необходимая процедура.

- Третий раз к нам приехала, - рассказывает затейник, словно оправдываясь, - никто не думал не гадал... Внезапное обострение процесса, и пожалуйста, в два дня...

- Главное, молодая еще совсем, - сказал один из отдыхающих.

- Еще и сорока не было, - сказал затейник. - В шелках ходила, походка такая легкая была. Некоторые думали - болтается по курортам, чтобы флиртовать да в преферанс резаться, а поди ж ты...

- Не повезло, да, - сказал другой отдыхающий.

Подошел милиционер, со строгим выражением наблюдает печальную процедуру. Подошли другие служащие и отдыхающие, стоят молча... Захлопнулась дверца, машина с санитарными крестами тронулась.

- Отыскалась пропащая душа, - сказал милиционер диетсестре.

- Что вы говорите! - встрепенулась диетсестра. - Где же она?

Машина скрылась за поворотом аллеи.

- Пройдемте отсюда куда-нибудь, расскажу, - сказал милиционер. Жива, здорова...

Она была жива и здорова, сидела на больничной кровати, погруженная в глубокую думу.

На столике возле кровати стояла разная еда, коробка конфет, апельсины горой на тарелке, а девочка ни к чему не притрагивалась, сидела и думала.

- Подумайте, как они вас балуют, - говорила женщина на соседней койке, - чего-чего только не принесли, очень заботливые. Сразу видно, что сыночку вашему будет у них хорошо.

И она уговаривала девочку:

- Вы кушайте! Ребенку полезно, чтоб вы кушали!

А дезочка ничего не отвечала и не притрагивалась ни к чему.

Полковник стоял с женой во дворе, а санитарка с ребенком на руках подошла к открытому окну.

Они посмотрели на ребенка и умилились - какой славный.

Жена полковника даже заплакала, отвернувшись, а полковник ее утешал:

- Ну будет, будет.

- Вспомнила свое, - сказала жена полковника. - А подержать его нельзя? Немножко.

- Не полагается, - сказала санитарка. - Пока он тут - не полагается, уж вы нас извините.

- Конечно, конечно, - торопливо согласилась жена полковника. - А когда же ей разрешат выписаться?

- Пусть покормит, спешить не надо, - сказала санитарка. - Пусть при матери побудет ребенок, пока до рожка-то, оно лучше.

- А она не передумает? - спросил полковник.

- Ну, чего ради она передумает, - сказала санитарка. - Где она еще для него такое счастье найдет.

- Для того ее, возможно, и не выписывают, чтобы дать ей время подумать, - грустно сказала жена полковника.

- Нечего тут думать! - стояла на своем санитарка. - А насчет выписки, так ее на днях все равно выпишут, недолго теперь вам ждать.

- Что она ни решит, на все ее полная воля, - сказал полковник. Осуждать ее не придется ни в каком случае. И с выпиской спешить не нужно, это ведь дело такое, особенное.

- Ехать, конечно, надо Тане, - сказала диетсестра. - И притом одной, потому что это дело такое, особенное, да и работы у нас много, каждый человек на учете.

- Ты ей все скажи, - сказала Катя Тане.

Они увязывали большущий сверток.

Надя-почтарка плакала тут же.

- И зачем я, дура, паспорт свой дала, - говорила она. - Все равно все раскрылось, а только лишние неприятности.

- Ничего нет тайного, что не стало бы явным, - сказал затейник. Через скрытность и дурость неприятности и происходят. Ну, я пошел, отдыхающие желают к Бахчисарайскому фонтану ехать просвещаться. Мне этот фонтан уже вот тут сидит, - показал он на горло.

- Ты ей, главное, скажи, что тебя коллектив послал, весь коллектив, объясняла Тане диетсестра. - Про коллектив не забудь сказать, это ей сразу поднимет настроение.

- Скорей, - сказала Катя. - Сейчас машина пойдет.