Собрание сочинений (Том 3)

- Хоть домой не приходи, право. Меня мачехой ругал, а сам хуже отчима. Как она помыла? Все равно не мытье это.

- Один раз плохо помоет, - сказал Алмазов, - другой раз плохо, потом научится.

- Да к чему это, детей заставлять, - сказала Тося. - Как будто я не сделаю.

- Вот именно, чтобы тебе не мыть, я ее заставил. Должна приучаться.

- Меня с шести лет бабка с дедкой заставляли все делать, - сказала Тося, слегка задыхаясь, - так пускай мои дети в неге живут. Это им советская власть дает.

- Советская власть тебя не учит паразитами детей растить! - не сдержавшись, закричал Алмазов. Тут же раскаялся: уж это никуда не годится - кричать на Тосю.

- Жизнь, - сказал он обычным своим негромким голосом, - не из одних танцев состоит. Из всякой всячины она состоит. Сама знаешь. И к жизни надо детей готовить. За это с нас спросится, с тебя и с меня.

Говорил и видел: ничего она не понимает, только мучается. "Неужели так вот и будем жить вечно, мучаясь друг за друга? Дорогая моя умница, ты меня к этому присудила, понимаю, что правильно присудила, - а тяжело!.. Ты, может, уже сладила свою жизнь, может, все уже забыла, радуешься, и смеешься, и цветешь, как цветок в саду, - а мне еще трудно... Снег летит за окошком, от меня до тебя - тысячи километров снегов..."

На Нюшином попечении было десять коров, каждая требовала ухода, и на каждую у Нюши был свой расчет.

Она пошла к Иконникову и попросила дать ей сведения, какие удои были у Грации в прошлом и позапрошлом году. Иконников достал из картотеки карточку Грации и дал точную справку: по первой лактации получено 1710 килограммов, по второй - 4402, то есть, в среднем, четырнадцать целых шестьдесят шесть сотых килограмма в сутки.

А какой рацион у нее был во второй лактации? Чем ее кормили, когда раздаивали? В основном - грубыми и сочными кормами. Сейчас тоже не особенно рассчитывайте на концентраты.

- У нас еще жмых есть, - сказала Нюша. - И отруби, говорят, будут завозить. А Грация - очень хорошая корова, элита...

Иконников поднял брови и что-то стал писать острым карандашом, показывая, что разговор окончен.

Нюша подумала и пошла искать Коростелева. Ее бросало в жар, когда она встречалась с ним или слышала его голос, и она боялась выдать себя, но все-таки пошла к нему.

- Опять что-нибудь не так? - спросил Коростелев. Он разговаривал с нею, как взрослый с малолетней, - она казалась ему подростком. Но было в ней нечто, что трогало его и внушало ему уважение: ее страстное и взволнованное отношение к работе. И на этот раз он тронулся ее волнением и сказал:

- Ладно. Скажу. Ставь Грацию на раздой, будут ей концентраты.

"Ну что за человек! - думала Нюша. - Такой сочувственный, всегда идет навстречу".

Грация, как и предполагала Нюша, оказалась очень отзывчивой на кормление: только усилили ей рацион, она стала повышать удои и к концу первого месяца дала двадцать два литра в день. Начали скармливать ей все больше и больше питательных кормов - удой увеличился, дошел до тридцати восьми литров, но вдруг Грация заскучала: перестала жевать, отказалась от еды. Взвесив ее, обнаружили, что она потеряла в весе сорок килограммов.

- Общее переутомление всего организма, - сказал Толя.

- Перестарались, - сказал Коростелев.

Пришлось ослабить кормление. Удой сразу резко уменьшился, дошел до двадцати - двадцати двух литров в сутки и на этом остановился. Двадцать два литра - это ничего себе; значит, за лактацию можно получить тысяч пять литров, но, откровенно говоря, Нюша ожидала большего...

Холмогорка Стрелка тоже вскоре должна была отелиться. Стрелка большая, видом неказистая корова, очень тихая, но с причудами: не по вкусу ей корм - она не мычит, не бунтует, но опустит голову, стоит как бы задумавшись и к корму не притронется. Нюша раньше сердилась на Стрелку за капризы и говорила: "Нечего дуться, ешь, как все едят!", а теперь Нюша стала опытнее и понимала, что каждая корова требует особого подхода. Взять ту же Грацию: ей, Нюше, Грация дает двадцать два литра, а придет Нюшина сменщица - Грация ни за что больше двенадцати не отпустит... Звездочка любит, чтобы сначала подоили ее соседок, а ее уж после всех. Крошка любит, чтобы с нею разговаривали, когда ее доят. Чего они мудруют, эти коровы, кто их знает, но приходится им угождать, если хочешь побольше получить от них.

Нюша стала готовить Стрелку к раздою сразу после запуска: чем упитаннее корова к отелу, тем больше даст молока. Только бы опять не зарваться, не перекормить, а то может сделаться ожирение молочной железы.

Концентратов Стрелке не выписывали, кормили ее сеном, мякиной, свеклой, силосом. За силосом Нюша теперь смотрела в оба, выбрасывала комья, нюхала: если пахнет хорошо - вином, печеным хлебом, мочеными яблоками, хлебным квасом, - значит, хорош, можно давать бесстрашно. Мякину она готовила так: запаривала горячей водой, клала дрожжи, а перед тем, как скормить, перемешивала с мелко нарезанным турнепсом. Солому за сутки до скармливания перестилала силосом, чтобы стала помягче.