Собрание сочинений (Том 3)

Из Сережиного пластилина Женька лепит человечков и зверей - ничего, похоже. Сережина мама увидела и купила ему тоже пластилин. Но тетка раскричалась, что не разрешит Женьке заниматься глупостями, и выбросила пластилин в уборную.

От Васьки Женька научился курить. Папирос купить ему не на что, он курит Васькины, и когда найдет окурок на улице, то поднимает и курит. Сережа, жалея Женьку, тоже подбирает с земли окурки и отдает ему.

Перед младшими Женька не задается, как Васька, - охотно играет с ними во что угодно: в войну так в войну, в милиционеров так в милиционеров, в лото так в лото. Но, как старший, он хочет быть генералом или начальником милиции. А когда играют в лото с картинками и он выигрывает, он рад, а если не выигрывает, то обижается.

Лицо у него доброе, с большими губами, большие уши торчат, а на шее сзади косички, потому что стрижется он редко.

Как-то пошли Васька с Женькой в рощу и Сережу взяли. В роще разожгли костер, чтобы испечь картошку. Они с собой принесли картошек, соли и зеленого луку. Костер горел вяло, дымя горьким дымом. Васька сказал Женьке:

- Поговорим про твое будущее.

Женька сидел, подняв колени к подбородку и охватив их, узкие штаны его вздернулись, открывая тощие ноги. Не отрываясь глядел он на плотные дымовые струйки, сизые и желтые, вытекающие из костра.

- Школу, как ни думай, кончать придется, - продолжал Васька таким тоном, словно он был круглый отличник и старше Женьки по крайней мере на пять классов. - Без образования - кому ты нужен?

- Это-то ясно, - согласился Женька. - Без образования я никому не нужен.

Он взял ветку и разгреб костер, чтобы тот горел веселей. Сырые сучья шипели, из них текла слюна, разгоралось медленно. Вокруг полянки, на которой сидели ребята, пышно росли береза, осина и ольха. В играх ребята воображали эти заросли дремучим лесом. Весной там много ландышей, а летом много комаров. Сейчас комары отступили, потревоженные дымом, но отдельные храбрецы и сквозь дым налетали и кусались, и тогда ребята звонко шлепали себя по ногам и щекам.

- А тетку поставь на место, и все, - посоветовал Васька.

- Попробуй! - возразил Женька. - Попробуй, поставь ее на место!

- Или не обращай внимания.

- Да я и не обращаю. Просто она мне надоела. Просто, ты же видишь, в печенки въелась.

- А Люська ничего?

- Люська ничего. Люська - что, она замуж устроится.

- За кого?

- Ну, за кого-нибудь. У нее план - за офицера, да тут офицеров нету. Она, может быть, поедет куда-нибудь, где есть офицеры.

Костер разгорелся: огонь одолел влагу и охватил груду сучьев и листвы, прыгая озорными острыми язычками. Что-то в нем выстрелило, как из пистолета. Дыма больше не было.

- Сбегай, - велел Васька Сереже, - поищи сухого - подбросить.

Сережа побежал исполнять поручение. Когда он вернулся, говорил Женька, а Васька слушал со вниманием и деловито.

- Как бог буду жить! - говорил Женька. - Ты подумай: вечером придешь в общежитие - постель у тебя, тумбочка... Ляжь и слушай радио или играй в шашки, никто не орет над ухом... Лектора к тебе ходят, артисты... И поужинать дадут в восемь часов...

- Да, - сказал Васька, - культурно. А тебя примут?

- Я подам заявление. Почему ж не примут. Наверно, примут.

- Ты с какого года?

- Я с тридцать третьего года. Мне на той неделе четырнадцать было.

- Тетка не возражает?

- Она не возражает, только она боится, что если я уеду, то я ей потом не буду помогать.

- А ну ее, - сказал Васька и прибавил нехорошие слова.

- Да я все равно, наверно, уеду, - сказал Женька.

- Ты, главное, прими решение и действуй, - сказал Васька. - А то "наверно" да "наверно", а учебный год начнется, и пойдет твоя волынка опять сначала.

- Да, я, наверно, приму решение, - сказал Женька, - и буду действовать. Я, Вася, знаешь, часто об этом мечтаю. Как вспомню, что уже скоро первое сентября, - так мне нехорошо, так нехорошо...

- Еще бы! - сказал Васька.

Они беседовали о Женькиных планах, пока пеклась картошка. Потом поели, обжигая пальцы и с хрустом разгрызая толстый трубчатый лук, и легли отдыхать. Солнце спускалось, стволы берез стали розовыми, на маленькой полянке, где посредине в сером пепле еще таились невидимые искры, лежала тень. Сереже товарищи велели отгонять комаров. Он сидел и добросовестно махал веткой над спящими, а сам думал: неужели Женька, когда станет рабочим, будет отдавать деньги тетке, которая только кричит на него, - это несправедливо! Впрочем, скоро и он заснул, пристроившись между Васькой и Женькой. Ему приснились офицеры и с ними Люська, Женькина сестра.

Женька не был решительным человеком, он больше любил мечтать, чем действовать, но первое сентября близилось, в школе закончили ремонт, школьники уже ходили туда за тетрадками и учебниками, Лида хвалилась новым форменным платьем, вплотную подходил школьный год со всеми его неприятностями, и Женька принял решение. Если не в ремесленное, то в ФЗО, может быть, возьмут, сказал он. В общем, он решился уезжать.

Многие одобряли его и старались ему помочь. Школа написала характеристику, Коростелев и мама дали Женьке денег, и даже тетка испекла ему на дорогу коржики.