Собрание сочинений. Том 4. Гражданская лирика и поэмы

Он оттолкнулся от песка,
и на весле повисла тина.
Морская даль была пустынна
и рядом с берегом низка.

Он думал, медленно гребя,

что человек — звучит не гордо,
когда убийцы зверья морда
идет с обрезом на тебя.

Что значишь ты без трав и птиц

и без любви к пчеле жужжащей,
без журавлей над хвойной чащей,
без миловидных лисьих лиц?

Когда поймешь ты, наконец,

врубаясь в мертвые породы,
о, человек, венец природы,
что без природы твой венец?..

Уже и лодку отнесло

за горизонт; смешались мысли,
и руки сонные повисли,
весло сложивши на весло.

И далеко от берегов,

где волны дики и пустынны,
опять сверкнули эти спины
и треуголки плавников.

От побережья далеко

опять нашли его дельфины —
опять взмывали на трамплины
гимнасты в угольных трико.

А среди тварей скоростных

сидел гребец в открытой лодке,
в расстегнутой косоворотке.
Он, видно, не чужой для них.

Но если б чей-нибудь бинокль

на лодку дальнюю навелся, —
там только сложенные весла
и человек — он одинок…

Но это зрительный обман!

Нет, круг друзей его не бросил.
Он весел и плывет без весел
от Ланжерона на Лиман.

Они несут его ладью,

как свита, черными боками,
а удивленные бакланы
кричат, снижаясь на лету.

И словно звеньями родства

они с гребцом соединились —
так радовались, так резвились
чужие людям существа.

Он перегнулся за корму

и пересвисту их внимает.
Он эти звуки понимает?
Или так кажется ему?..

— Мы дельфины, мы не люди, мы не рыбы,

но понадобиться людям мы могли бы.
Где проливы, где коралловые рифы,
мы показывать дорогу помогли бы.

Мы на праздниках морские циркачи,

с вами будем перебрасывать мячи;
наши сборные команды отстоят
вашу честь на торжествах Олимпиад.

Мы вас тройками по морю понесем

каруселью и гигантским колесом
и на спинах, свои легкие раздув,
повезем из Севастополя в Гурзуф,
и разведаем неведомое дно,
где немало Атлантид погребено.

Если ты нас понимаешь, — поутру

поплывем-ка вместе к Дону и Днепру,
и на дельтах разливающихся рек —
к человечеству верни нас, человек!

И о людях как о ближних говоря,

мы отправимся в открытые моря,
будем рыла поворачивать назад —
в вашу сторону, откуда не грозят,
где нас ищет не стрела, не острога,
а поэта человечная строка!

Тьупв, тьупв,

еромв, яатс!
(В путь, в путь
в море, стая!)

Йомрок аз

тхя и нухш.
(За кормой
яхт и шхун.)

Унеп титрев

тнив, тнив.
(Пену вертит
винт, винт.)

К людям, к людям —

мы их любим,
к ним, к ним!

ПРИЗНАНИЯ (1969–1972)

«Я ищу прозрачности…»

Я ищу прозрачности,
а не призрачности,
я ищу признательности,
а не признанности.

Бесстрашье