Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести

«План статьи: 1. Двадцать четвертая годовщина Октябрьской социалистической революции проходит в ожесточенной борьбе с фашизмом.

2. Враги истощаются, мобилизуя свои последние ресурсы, обманывая германский народ (прошу подчеркнуть — очень важно).

3. Наши возможности, наша сила и мощь (дружба народов, единение фронта и тыла, партия Ленина — вдохновитель и организатор) определяют победу и окончательное уничтожение фашизма.

4. Наши задачи — дальнейшее укрепление дисциплины, активизация партийно-массовой работы. Выполнить приказ фронта».

И на обороте листа — еще три строчки: «Прошу в разрезе этого плана дать коротенькую статью в праздничном номере нашей газеты.

И. Панфилов».

Генерал сложил лист и почувствовал, что в комнате он не один. Поднял глаза — перед ним стояла Валя. Как она вошла, он не заметил. Черные бусинки ее глаз лукаво поблескивали, а лицо было усталым. На ногах — просторные, не по росту, валенки, поверх полушубка — солдатский ремень. «Ну и вытянулась, отца обогнала», — удивленно подумал Панфилов, обнимая дочь.

— Вот обрадовала! А я сегодня к тебе собирался.

— Собирался... собирался! — тихо упрекнула Валя, целуя отца в щеку.

— Почему маме не пишешь? — спросила она. — Очень тревожится.

— Пишу, Валюка, пишу. А что тревожится, так это естественно. Это удел всех матерей. А вот ты как поживаешь?

— Я ничего, как все.

— Бомбят! Мне и то невесело под бомбами.

— Бомбы — что! Когда раненые под хлороформом хрипят, а тут их режут по живому телу — вот тогда немножечко страшно.

— Да, много тяжелого... — вздохнул Панфилов и умолк.

— Ты сегодня молодой какой-то, — прервала молчание Валя.

— Правда? — неподдельно удивился генерал. — А как же! Скоро праздник.

Он поднялся со стула. Валя спросила:

— Далеко собрался?

— Это, товарищ, военная тайна, — засмеялся Панфилов. Он натянул на плечи полушубок. — Еду, дочка, новые минометы смотреть. Реактивные. Замечательное оружие. Один раз помогли нам уже. Я издали любовался. Ну, а пока сам не испробую, не пощупаю — не успокоюсь. Такой у меня скверный характер.

— Да, ты такой, — подтвердила Валя, и в голосе ее зазвучали и любовь, и гордость за отца.

Они вышли и сели в легкие санки. У штаба Панфилов велел остановиться.

— На минутку к Ивану Ивановичу загляну, — объяснил он дочери и заботливо поднял воротник ее полушубка. Валя проследила за отцом, пока он не скрылся в темном провале двери, и снова опустила воротник.

В комнате начальника штаба было по-праздничному чисто, светло, шумно. Уточнялись последние данные по плану завтрашнего боя. Генерал поздоровался. Его особенно интересовали артиллерийские противотанковые узлы. Скрытность позиций, внезапность огня, а главное — эшелонированное расположение орудий, как показали прошедшие бои, особенно не нравились фашистским танкистам.

— Прикажите Курганову, чтобы лично проверил огневые позиции артиллеристов, да и от себя пошлите двух-трех командиров, — сказал генерал Серебрякову. — Я буду часа через два. — Уже в дверях он остановился и спросил: — Со снарядами как?

— Хорошо, Иван Васильевич. Москва прямо на позиции доставляет, без задержки.

Генерал сел в санки молча. Молчала и Валя. Под однообразный скрип полозьев каждый думал о своем.

— Наступать когда начнем, папа?

— Теперь уж скоро... Не скажу часа... Но знаю, что час этот не за горами.

У медсанбата они расстались. Панфилов пообещал непременно быть у них на празднике...

 

Командир дивизиона гвардейских минометов, молодой, высокий и щегольски подтянутый майор с тонкой ниточкой усиков, встретил генерала, браво отрапортовал ему и пригласил с мороза закусить.

— Нет, батенька, — сухо отказался Панфилов, — покажи-ка сначала свои «катюши».

Форменная артиллерийская фуражка, чуть сдвинутая на левый бок, красиво сидела на голове командира.

Несмотря на чересчур парадный вид майора, Панфилову он понравился. Понравилось и то, что, получив отказ на свое предложение закусить, тот без суетливости, по-деловому отдал приказание подать машину и повез генерала на батарею.

На шоссе им преградил путь поток грузовиков с боеприпасами, снаряжением, колонны танков.

«Крепнем, набираем силы», — удовлетворенно подумал Панфилов и с наслаждением закурил предложенную майором папиросу.

Глава восьмая ГВАРДЕЙЦЫ

1