Собрание стихотворений

Быть может, в северной Пальмире,
На черной ледяной реке,
Средь русских зим глухой Сибири
Иль в гарнизонном городке

Мы вспоминать с улыбкой станем

(Сугробы с шубами деля)
Французскую зиму в тумане
И Елисейские Поля.

Уютных улиц оживленье,

Вид из отельного окна,
Небритого бродяжки пенье
И бочки красного вина.

Веселых, сгорбленных циклистов

С бумажным фонарем в зубах,
Ларьки на Сене, букинистов
И книжки пыльные в ларьках.

В бистро за рюмкою пикона

Трибуна пламенную речь,
Овернские усы патрона
И ширину нормандских плеч.

Есть и у нас дворцы, Мадонны —

Музейно-итальянский свет,
Есть театральные колонны
И арки триумфальных лет,

Но нет ни продавцов каштанов,

Ни устриц на углу, как тут,
Пятичасовых круассанов
В московских печках не пекут…

Газетчиков припомним юрких,

Цветочниц толстых по утрам
И собирателей окурков,
И каменную Notre-Dame,

На Монпарнасе разговоры

В насквозь прокуренных кафе,
В дыму табачном наши споры
О незадачливой строфе,

Огромный зал Национальной,

Прекрасней многих бальных зал,
Где книжной пыли нас печальный
Столетний воздух окружал,

Где время, как в летейской лодке,

Где инвалид по мере сил
Со стопкой книг до подбородка
Земную мудрость нам носил,

Кому философов туманных

Иль фолиантов тяжкий груз,
Кому бессмертный звон чеканный
Пленительных латинских муз…

С ученым другом-итальянцем

Прогулки сквозь парижский лес
Под обаятельным румянцем
Парижских розовых небес

И наши ночью возвращенья

Чрез весь Париж, пешком, в туман,
Классические рассужденья
О судьбах Рима и парфян.

242. УРНА

Вот все, что осталось от этой
Безумной и пламенной жизни,
От лавров и рукоплесканий,
От этого божьего гнева —
Над хижинами и дворцами,
Над шумом германских полесий,
Над всем цепенеющим миром —
Когда даже небо казалось
Все в молниях, в трубах, в громах.
От этого страшного взгляда,
Прозрачного, как у медузы,
Когда и железное сердце,
Внимавшее в битвах с улыбкой,
Как пели парфянские стрелы,
Вдруг падало и холодело.

Вот все, что осталось для Рима

От ранних твоих пробуждений,
Когда умолкали за дверью
Все шепоты и разговоры —
И слушали в трепете люди —
Сенаторы, откупщики
Скрипучий и старческий кашель…

Увы, где мечты о великом

И мысли о счастье народов?
Где пурпур? Где лавры, где лавры?
И где триумфальные арки —
Прохладные своды титанов
Над пыльной дорогою в Рим?

Наверное, ты променял бы

Все арки и все монументы
И все — на один только сладкий
Глоток из солдатской баклаги,
На хижину и на овчину
Последнего из пастухов…

243. ПРИГЛАШЕНИЕ В ПУТЕШЕСТВИЕ