Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

– Чего там, Михалыч?

– Погодь, дай послушать.

– Маша?

Она недоуменно пожала плечиками. Тут, похоже, не вампирский слух нужен был, а хороший логопед.

Михалыч громко хмыкнул, а потом зашептал нам:

– Горох город закрыл. Велено стрельцам не впущать и не выпущать никого. Испужался Орды!

– Вот и отлично! – порадовался я результатам наших действий, но тут же до меня дошло: – Михалыч, а мы как же? Мы же тоже запертыми тут оказались!

– А, ничё, внучек, какая нам разница, здесь куковать или в шалаше?

– Ну, верно, в принципе. А ночевать где?

– Найдём, не переживай. Без крова не останемси.

* * *

Связавшись с Калымдаем и вызнав у него про приличный отель, мы, ведомые дедом, зашагали на заселение. Михалыч, тем временем, разъяснял мне городскую структуру города.

– Ить, тот носатый, что блинчиками с начинкой нас покормил, он не один тут таковский. Тут и армянское подворье есть и целая немецкая слобода, а еще и купцы из дальних стран свои дворы да целые кварталы освоили.

– Популярный какой город.

– Попу… какой?

– Я говорю, много тут иностранного народа.

– Дык, Лукошкино на караванном пути стоит. С востока и юга на запад везут.

– И китайцы, небось, есть?

– А как же, внучек! И китайцы и корейцы и какой тут божьей твари нет только!

– А с Европы кроме немцев кто?

– Да, почитай и никого больше. Мимо нас туды-сюды проезжают, а остепенились только немцы.

– Да? – я остановился. – А далеко эти немцы отсюда живут?

– Ох, внучек, как выйдешь из западных ворот, так чеши прямо на северо-запад, а там, через месяц-другой прямо на ляхов и наткнёшься. А вот за ними ужо…

– Стой, дед. Я спрашивал, здесь в городе, далеко эта слобода немецкая?

– А, вона ты о чем. – Михалыч покрутил головой ориентируясь. – Вон туда идти надо, улиц пять одолеть.

– Надо сходить присмотреться. Прикинь, дед, если базу свою эти демоны устраивать в городе будут, куда в первую очередь сунуться?

– Ох, ты ж! Ад же к католичеству как муха к… мёду льнёт. Точно, внучек, может, и попрут их оттедова, но сперва там закрепиться попробуют. Пошли.

Немецкая слобода была обнесена крепким и высоким деревянным забором из цельных струганных брёвен. Смотрелось солидно, прочно, фиг сломаешь.

Продефилировав вдоль слободы, мы достигли её дальнего края, если считать от центра города, и я спросил Михалыча, указывая на небольшое здание характерной постройки:

– Церковь, что ли?

– Она. Кирха немецкая, католическая, прости господи.

– Дед, – я задумался, пытаясь вспомнить различные христианские конфессии, – а разве кирха – это католики? Я уж и не помню точно, но вроде бы лютеране или другие какие раскольники, не?

– Да пёс их разберёт, внучек. Оно тебе надо?

– Ну, верно, в принципе. А что тихо так? Служба по расписанию?

– Не знаю, внучек. Машенька, слышно чего-нибудь из церкви?

Маша замерла, вслушиваясь, а потом доложила:

– Тишина полная. Ни внутри, ни рядом, ни единого человека нет.

– Так это же странно, Михалыч? Кто-нибудь всегда должен быть в церкви или как? Я не особо эти порядки церковные знаю.

Дед поскрёб бороду:

– Да кто их, басурманов, поймёть. Могут и в церковь, как на работу ходить. По часам.

– Хорошо бы проверить на всякий случай, а?

– Мсье Теодор, – Маша, пользуясь полным безлюдьем, опять взялась за своё. – Я могла бы сходить и посмотреть.

– Не поймают?

– Не увидят, – мило улыбнулась она.

– Давай, действуй тогда.

Маша кивнула и вдруг стала растворяться прямо в воздухе, пока не превратилась в едва заметное облачко. Даже не облачко, а так, рябь какая-то в воздухе висела как в жару над раскаленным асфальтом. И это облачко спокойно прошло сквозь толстенные бревна забора под моим восхищенным взором.

– Класс, а, Михалыч?

– Могёт девка, могёт! – покивал дед.

Довольно скоро, и десяти минут не прошло, как забор снова зарябил, и перед нами объявилась Маша во всей своей красе. Только очень серьёзная.

– Ну, что там, Маш?

– До парадиза этому собору далеко, мсье Теодор. Обитель ле дьябле.

– А?

– Странное место, мсье Теодор. На церковь совершенно не похоже.

– Вот, как?

– Внутри голые стены, ничего нет, ни фресок, ни картин, ни икон. Один алтарь стоит и тот без распятия. И я ничего не почувствовала даже, пардон, не почесалась.

– Может, ремонт идет?

– Вот, кстати, в романе шевалье де Буаразона, некий рыцарь, возвращаясь из крестового похода, попадает в таинственный замок, тоже совершенно пустой внутри. Только в верхней комнате башни, он обнаруживает заточенную там узницу, коей оказывается младшая дочь барона Суафье, которую у него похитил некий граф де Ла Теленьи для своего старшего сына, виконта де Пуасон, который в данный момент находился в Англии, в свите французского посланника герцога де Самолье, отосланного мессиром де Ла Тюри к лорду Фигхренскому для передачи королеве Мараготте XIX тайного послания от канцлера французского Двора, господина де Муруа, в котором он предлагает союз, направленный против рейхсканцлера фон Штилльзенштрауберга, у коего еще два года назад…

– Маша!

– …его прекрасная супруга была… Что?

– Не надо дальше, уже мозг закипает!

– Фи, на вас, Теодор. Там, знаете, какой шарман дальше будет! Там принц Баварии…