Собственность Дьявола. Право на семью (СИ)

— Что «нет»? Уточни, — скрестив руки на груди, Гера продолжает сверлить меня задумчивым взглядом. — Чего именно ты не хочешь?

— Ничего не хочу, — выпаливаю, нащупывая ручку двери. — И замуж не хочу. Прости. Это… Это всё неправильно. Мы не должны…

Моё сердце с болью сжимается. Я не хочу при нём плакать, но слезы беззвучно катятся по щекам вопреки моему желанию. Катятся от отчаяния.

Зачем он так со мной?

На что я рассчитывала, принимая его помощь?

На что надеялась?

Что Гера делает это просто так? Из добрых побуждений?

Идиотка!

Ненавижу Руслана ещё больше!

Всё из-за него! Из-за него вся моя жизнь перевернулась.

В последний раз я позволяю себе слабость перед мужчинами. Будь-то Георгий, Дан или мой муж. Я могу быть покорной, тихой, сговорчивой, но при этом холодной и безжизненной куклой. Никто, никто из них больше не увидит меня настоящую! Прежней Маши больше нет. Она умерла одиннадцать месяцев назад. Я всем докажу это.

— Завтра к пяти будь готова как штык, — высекает Астафьев, отступая и давая возможность покинуть его кабинет. — Едешь со мной в качестве супруги. Платье где?

— В машине. Во дворе.

— Отлично. Готовься к балу. С сегодняшнего дня для всех ты являешься моей женой.

— Для всех, это для кого? — замечаю, как он выуживает из кармана небольшой бархатный футляр.

— Для всех без исключения, Мария. Вот, возьми, — Гера протягивает мне коробочку.

— Что это? — принимаю её, но не спешу открывать.

— Обручальное кольцо. Не забудь его надеть. Можешь идти. На ужин меня не ждите. У меня срочные дела.

Глава 20. Благотворительный вечер

Маша

— Какая же ты у нас красавица, Машенька, — говорит подруга, рассматривая меня в нижнем белье.

На мне чёрный кружевной комплект. Грамотно подобранный девушкой-консультантом для того, чтобы максимально подчеркнуть все достоинства фигуры.

Бюстгальтер корсетного типа на косточках с поясом для чулок придаёт пышности груди. Прозрачные трусики танга мало что скрывают. Чулки под пояс с широкой кружевной резинкой делают ноги соблазнительными, а обувь на высокой шпильке стройнит.

И вправду выгляжу женственной и невероятно сексуальной красоткой.

Мила совершенно права. Таким образом можно любого мужчину сразить наповал…

— Зачем мне всё это? Для кого? Зря я вас с Татьяной послушалась, — лепечу, облизывая от волнения пересохшие губы.

— В первую очередь для себя любимой. Чтобы быть уверенной в себе и своём обаянии. А потом уже для мужчины, — заверяет Милана, снимая с вешалки бальное платье. — Видел бы тебя твой Исаев… Ох, Машка… Мужик бы рассудка лишился…

— Он не мой. Он сам по себе, гордый северный олень… — раздражённо возражаю, ныряя под слой пышных юбок. Когда платье ложится по фигуре, и я снова нахожу глаза Миланы в отражении зеркала, тотчас выказываю просьбу: — Мил, я и так вся на нервах. Не напоминай о Руслане. Ладно?

— Боишься столкнуться с мужем лицом к лицу? — спрашивает она, наперёд зная, каким будет мой ответ.

— Тогда я точно умру от разрыва сердца, — говорю на полном серьёзе.

— А если наш Зорро пригласит прекрасную незнакомку на танец? — не унимается Милана, затягивая шнуровку корсета на максимум.

В груди перехватывает дыхание. Милана дёргает за ленты, а я едва держусь на ногах.

— Ты только представь, Машунь. Ты такая стоишь с бокалом шампанского в руке, ни сном ни духом, а к тебе, словно тигрррр, сзади подкрадывается наш любимый Руслан Георгиевич в маске. Опускает ладонь на твою поясницу, одной рукой приобнимает за талию. Ты испуганно всхлипываешь. Глаза в глаза. Ладонь у Исаева такая горячая… сильная… скользит к попе… и он в это время склоняется к твоему ушку. Слишком любимый, родной, желанный… И начинает шептать хриплым от возбуждения голосом: «Дорогая Мариааанна… Вы так похожи на мою покойную жену…»

— Хватит! Ты совсем спятила? Или прикидываешься дурой? — шиплю я, скидывая с себя руки подруги, желая послать её куда подальше с этими дурацкими шуточками.

Развернувшись к Милане лицом, сверлю её недобрым взглядом.

От одной мысли, что придётся встретить на балу Исаева, меня бросает в дрожь.

Я всё ещё не отошла от вчерашнего разговора с Георгием, от его неожиданного предложения руки и сердца, от неудобных вопросов отца. Много часов бесполезной внутренней работы над собой ни к чему хорошему не привели. Только добавили усталости.

С меня хватит!

— Маша, прекрати бороться с чувствами, — Милана неожиданно принимает серьёзный вид и перестаёт корчить шута. — Это шанс для вас обоих.

— Какой шанс? Для чего шанс? — сделав судорожное глотательное движение, молча пялюсь на подругу. В глазах скапливаются слёзы. Заметив, что я готова расплакаться, Мила подаёт бумажные салфетки.