Собственные записки. 1829–1834

Ввечеру был у меня Ахмет-паша-мушир и просидел весьма долго. Он сказал нам, что пребывание нашей эскадры здесь не было нисколько противно желаниям султана, и что он надеялся, что ветер не переменится, то есть не сделается южный (ибо мы должны были с южным ветром отправить флот в Сизополь). Он уверял меня, что у них до 40 000 войск еще имеется, и что он надеялся с оными дать отпор близ Царьграда. Я старался убедить его, что наступательное движение в теперешнем расстроенном состоянии Ибрагим-паши было бы всего полезнее; но Ахмет-паша хотел еще обождать ответа от французского полковника, посланного в недавнем времени адмиралом Руссеном к Ибрагиму. Я опасался подвигнуть его к наступательным действиям, не надеясь на дух войск турецких, которые могли быть разбиты, и потому пожелал прежде видеть войска их, которые он мне обещался показать. Я спрашивал его, какие предприняты меры на случай, если бы при защите Царьграда турки были разбиты.

– Не знаю, – отвечал он, – я погибну в бою; а что после меня будет, до того мне дела нет.

– Но султан будет в опасности?

– Верно на сей предмет предприняты какие-либо меры Диваном; но прекратим теперь разговор сей, – сказал он; – я не могу вам дать никакого ответа, но дня через два опять буду к вам и скажу вам все.

Видно было, что он хотел совещаться с султаном. Бутенев сказал ему, что нашему консулу в Смирне приказано было сложить с себя звание по случаю завладения сего города египтянами. «Сие самое приказано и французскому консулу», – сказал Ахмет-паша. Обстоятельство сие доказывало бы, что французы не признают сего действия Ибрагима, и в таком случае Франция действовала бы совершенно в наших видах, устроив мирные условия, в кои государь не хотел входить.

18-го. Сделался южный ветер; но эскадра наша не тронулась в обратный путь, по той причине, что Ибрагим-паша нарушил данные обещания и подвинул войска свои в Магнезию[128], занял Смирну, и со стороны турецкого правительства не было никакого напоминания, дабы эскадра наша возвратилась.

Ввечеру отправился пароход «Нева» обратно в Одессу с нашими депешами. Бутенев описывал графу Воронцову состояние дел здешних и предоставил ему, сообразно с распоряжениями, полученными им из Петербурга, отправить или остановить десантные войска, приготовленные в Одессе. Я послал также письмо к графу Нессельроде с изложением настоящих обстоятельств.

20-го февраля. Бутеневым получены были бумаги от нашего посланника в Вене Татищева, который уведомлял его о стараниях французского министра Талейрана составить с Англией новый союз против России по случаю турецких дел, но что союз сей был прерван действиями австрийского министра, князя Меттерниха и что, напротив того, Англия, по примеру нашему, послала в Александрию полковника Кампбеля с поручениями, подобными моему, что сему же примеру последовал и австрийский двор. Итак, французы остались одни и продолжают кознями своими тревожить Махмет-Али и султана; ибо они обоим обещают свое покровительство и обоим портят дела. Нет сомнения, что Царьград спасен влиянием, произведенным мною над Магмет-Али, ибо без того Ибрагим-паша не остановил бы военных действий и ниспроверг бы султана. Но успех сей, как можно было предвидеть, имеет завистников. Вчера получен был Бутеневым от Киселева ответ на уведомление его о моем возвращении и успехе моего посольства. Киселев относил прекращение военных действий со стороны египтян к зимнему времени. Я воспользовался сим случаем, дабы, в присутствии брата Бутенева, сказать, что я буду обращать весьма мало внимания на подобные мнения и даже на удовольствие, произведенное здесь в некоторых лицах движением Ибрагим-паши в Смирне. Капитан-лейтенант Бутенев, человек беспокойного нрава и завистливых свойств, в самом деле, показал третьего дня довольно явно неудовольствие свое в присутствии моем по сему случаю; он понял, к кому относился мой отзыв вчера и немедленно вышел из комнаты.

21 февраля. По полученным известиям из Александрии, египетский паша снова послал войска в армию; но я не совсем верю сим слухам и полагаю, что они относятся к тем войскам, которые он, по требованию моему, возвратил после моего отъезда. Тимони, наш консул в Дарданеллах, также доносил о разных старых известиях, но весьма преувеличенно. Я представил Бутеневу, что человек сей неспособен для сей должности в теперешнее время и предлагал ему послать одно судно крейсировать за Дарданеллами, дабы иметь верные известия, что для нас необходимо было и в отношении эскадры нашей, долженствовавшей действовать совокупно с турецкой для обороны Дарданелл; ибо контр-адмирал Лазарев мало входил в подробности сношений с турками, ограничиваясь только одним наблюдением за судами своей эскадры. Но я не нашел Бутенева расположенным предпринимать какие-либо меры в сем отношении.