Звонила мама. Говорила, что в Москве осень унылая — бесконечные дожди. Жаловалась, что подружка-соседка уехала в Германию к родственникам. Говорила, что недели две-три назад приходили «мои ребята» из школы. Они принесли «мне» кусок чизкейка из кафешки, где отмечали день рождения Женьки Райнера… Я чуть не задохнулся от невыносимого кома в груди! Я даже не вспомнил, что в сентябре у Женьки день рождения! Под конец разговора мама добила меня, казалось бы, простой бытовой новостью: дома сломался холодильник…
Но что бы ни происходило в эти два дня, я ждал СМС от Марека. Но он молчал. Хорошо это или плохо? Увидел ли надпись на окне Тимофей? Возил ли он Еву на прогулку?.. Одни вопросы.
В понедельник — как штык в 12.00 у Юхновичей. Любопытство страшнее пунктуальности! Марек невозмутим и смотрит мимо. Хочется надавать ему по щекам и обнять покрепче. Бунинский «Человек из Сан-Франциско» ему не понравился.
«Никакой отсылки к судьбе западной цивилизации, а тем более обличения её в суетности и легковесности я не увидел. Просто жестокий рассказ. Главный герой неприятен, но ведь он и не негодяй. Автор ни разу не назвал его по имени. Он типаж. Он стандарт. Он норма. Норма жизни, норма обывательства и никчёмности. Он — «футлярный человек». Но его футляр — дешёвый масскульт, бездарная проза, слишком скучная жизнь. Но разве это его вина? Никому не жалко, когда господин из Сан-Франциско умер. А ведь он «только начал жить» и сразу умер! Весёлый корабль в своём чреве нёс инородное мёртвое тельце этого господина, чтобы поскорее избавиться от него. А пассажиры не должны были думать о смерти, у них «пир во время чумы», не должны были знать, что смерть есть…
А она есть. К одним она приходит как непрошенная гостья, другие её ждут как избавления, третьи с ней сотрудничают. Ева не появляется в большой комнате уже два дня. Господин Напротив купил много бинтов, какие-то лекарства. Он внимательно их рассматривал, сидя на диване. Он очень много времени проводит в Интернете. Всего лишь раз он уезжал спасать холодильники. Человек, спасающий холод. Холод тождественен смерти. Холод — это его работа, а смерть — это его хобби. Его зовут Шатихин Тимофей Вилович. «Господин из Москвы». Там холодильников больше, много больше… Зачем же он уехал? Может, он, подобно Господину из Сан-Франциско, сел на «Атлантиду» в надеждах на новую жизнь?